Богач, бедняк... Том 2
Шрифт:
– Замолчи, Бонни, – приказала она псу. – Он у нас абсолютно безвредный, – улыбнулась она Рудольфу.
Непонятно, что она здесь делает, подумал он.
– Вы чей-то отец? – спросила женщина, схватив ласково виляющую хвостом собаку за ошейник с такой силой, что чуть ее не задушила.
– Не совсем, – ответил Рудольф. – Я – дядя Билли Эбботта. Я звонил сегодня утром.
На приятном круглом молодом лице появилось странное выражение. Тревога? Подозрительность? Облегчение?
– Ах, вот как, – сказала женщина. – Он ждет вас. Меня зовут
Теперь все стало на свои места: ребенок, собака, сама она. Что бы ни произошло с Билли, в ту же минуту подумал Рудольф, в этом никак нельзя винить эту приятную, пышущую здоровьем женщину.
– Мальчик вернется из церкви с минуты на минуту, – сказала она. – Может, зайдете к нам и чего-нибудь выпьете?
– Не хотелось бы причинять вам лишнего беспокойства, – ответил Рудольф, но не стал упрямиться, когда миссис Фервезер, дружески махнув ему рукой, пригласила следовать за ней.
Их комната оказалась большой, просторной, удобной, она была обставлена старой мебелью, повсюду множество книг.
– Муж сейчас тоже в церкви, – объяснила она. – Может, выпьете шерри-бренди? – Из соседней комнаты донесся плач ребенка. – Это мой младший заявляет о себе. – Торопливо налив ему стакан и извинившись, она пошла к малышу. Плач тут же прекратился. Она вернулась, приглаживая волосы, налила себе шерри. – Садитесь, прошу вас!
Наступила неловкая пауза. Вдруг Рудольфа осенило. Ведь эта женщина встретилась с Билли несколько месяцев назад и, конечно, лучше знает мальчика, чем он, который выполняет свою миссию по спасению ребенка вслепую, совершенно не зная его. Нужно было попросить Гретхен прочитать ему по телефону письмо, полученное от Билли.
– Билли очень хороший мальчик, – сказала миссис Фервезер. – Такой красивый, воспитанный. У нас тут есть такие дикари, мистер…– она замолчала.
– Джордах, – подсказал ей Рудольф.
– Поэтому мы очень ценим воспитанников с хорошими манерами. – Она пригубила шерри. Глядя на нее, Рудольф отметил, что мистер Фервезер, должно быть, счастливый человек.
– Его мать очень беспокоится о нем, – сказал Рудольф.
– В самом деле? – мгновенно отреагировала она. Значит, Гретхен не одна почувствовала что-то неладное.
– Она получила на этой неделе от него письмо. Она мне сказала, – я понимаю, матери всегда склонны все преувеличивать, – она сказала, что по тону письма у нее сложилось впечатление, что мальчик просто в отчаянии. – Зачем ему скрывать цель своей миссии от этой рассудительной, доброжелательной женщины? – Мне, правда, кажется, что она выбрала довольно сильное слово для описания его состояния, но все же я решил приехать, убедиться во всем сам, посмотреть, что можно сделать. Его мать живет далеко, в Калифорнии. И…– он осекся, смущенный. – И в общем, она вышла во второй раз замуж.
– У нас в школе это отнюдь не выходящее из ряда вон событие, – сказала миссис Фервезер. – То есть не родители, живущие в Калифорнии, а то, что родители разводятся и женятся во второй
– Ее муж погиб несколько месяцев назад, – уточнил Рудольф.
– Ах, извините меня, – сказала миссис Фервезер. – Может, поэтому Билли…– она так и не закончила фразу.
– Вы заметили, что с ним что-то происходит?
Его вопрос, по-видимому, вызвал неловкость, и его собеседница нервно коснулась рукой своих коротких волос.
– Лучше поговорите об этом с моим мужем. Это по его части.
– У вас, конечно, с мужем единое мнение, – подчеркнул Рудольф, – я понимаю. – Если бы не предстоящая встреча с ее мужем, подумал он, она не была бы столь настороженной.
– Вы уже все выпили, – произнесла миссис Фервезер. Она взяла его стакан и вновь наполнила до краев.
– Может быть, все дело в его успеваемости? – спросил Рудольф. – Или, может, другие мальчики издеваются над ним по какой-то причине, угрожают ему.
– Нет, – сказала она, протягивая ему стаканчик с шерри. – У него – отличные оценки, и, судя по всему, учеба не доставляет ему особого труда. К тому же мы здесь не допускаем никакого хулиганства. – Она пожала плечами. – Он – какой-то странный мальчик. Он нас порой озадачивает. Мы не раз обсуждали его поведение с мужем, пытались понять его, подобрать к нему ключ, так сказать. Все напрасно. Он… какой-то отстраненный, постоянно углублен в самого себя, у него ни с кем нет контакта. Ни со своими сверстниками, ни с учителями. Его товарищ по комнате даже попросил перевести его в другой корпус…
– Они подрались?
– Нет, – покачала головой миссис Фервезер. – Он говорит, что Билли просто с ним никогда не разговаривает. Никогда, ни о чем. Он, конечно, принимает, как и все, участие в уборке комнаты, делает уроки строго по расписанию, но когда к нему кто-то обращается, он отвечает односложно «да» или «нет». Физически он здоровый, крепкий мальчик, но его никогда не видели на площадке для спортивных игр. Он никогда не участвует в спортивных соревнованиях, хотя во время спортивного сезона десятки других наших школьников играют в регби, бейсбол или просто гоняют мяч на стадионе. А по воскресеньям, когда у нас проходят спортивные состязания с другими школами и все наши ученики болеют за своих на трибунах, он сиднем сидит в своей комнате и читает. – Она все говорила, и Рудольф улавливал в ее голосе точно такую же тревогу, как и в голосе Гретхен, когда разговаривал с той по телефону.
– Если бы Билли был человеком взрослым, мистер Джордах, – продолжала она, – я сказала бы, что он страдает меланхолией. Я понимаю, что вам не очень приятно слышать, – она с виноватым видом улыбнулась. – Я, конечно, не ставлю диагноз, просто описываю вам его состояние. Вот вывод, к которому мы с мужем пришли. Если вам удастся выяснить нечто, в чем школа вам сможет помочь, то мы будем вам весьма благодарны за это и сделаем все, что в наших силах.
До них донесся звон церковных колоколов. Рудольф увидел, как из церквушки выходят первые ученики.