Богатые наследуют. Книга 1
Шрифт:
День за днем она стояла в нерешительности на вершине холма, смотря напряженно на дорогу и мысленно рисовала себе Энджел, и ее охватывало тоскливое желание поехать по этой дороге и найти девочку, но Джэб заставил ее дать обещание никогда не разговаривать с Константами. Но все же, решила она, никто не запрещал ей просто посмотреть на них, разве не так? Тронув коленями мягкие бока Спайдера, она быстро поскакала по дороге.
Казалось, дорога будет тянуться вечно, и Поппи начала тревожиться, что она заблудится, но, неожиданно, за дубами она увидела красные крыши, и среди долины показался самый хорошенький домик, какой она только
Дом Константов даже отдаленно не напоминал ей собственный – серый, исхлестанный непогодой дом, со старой индейской хижиной, превращенной теперь в кухню. Он был белым, полным солнечного света, окруженным прелестным двориком; с большими воротами-аркой, железные створки которых были украшены узором и напоминали лебединые крылья. Фонтан, выложенный голубыми изразцами, весело разбрызгивал капельки воды, сверкавшие на солнце, как бриллиантовая россыпь, и удобные стулья с высокими спинками на веранде, казалось, манили отдохнуть в тени в такой жаркий день.
И повсюду стояли терракотовые горшки герани и лобелии, бегоний и фуксии, гибискуса, амариллисов и роз, создавая буйство красок, которое радовало глаза Поппи. Она видела садовников, работавших в тени деревьев на цветочных клумбах около дома, кто-то собирал овощи с огороженных низеньким заборчиком-бортиком грядок. И наконец Поппи увидела небольшой, поросший густой изумрудной травой загон, где маленькая девочка, с такими светлыми красивыми волосами, что они блестели как белое золото на солнце, сидела верхом на черном пони, и прыжки этой маленькой смешной лошадки становились все выше и выше на глазах восхищенной Поппи.
Она мгновенно подумала, что это, должно быть, Энджел, и даже с такого расстояния Поппи увидела, как она красива. Но там был кто-то еще – высокий темноволосый мальчик в клетчатой рубашке; он подошел к Энджел и, ласково гладя пони по голове, стал разговаривать с девочкой. Счастливая Энджел – у нее есть брат, и отец, и мать… о-о, счастливая, счастливая Энджел! Держась в тени дубов, Поппи тронула коленями Спайдера и подъехала поближе, пытаясь уловить звук их голосов – ее охватило тоскливое желание понять, о чем они говорят, от всей души мечтала она о том, как было бы хорошо, если б она тоже участвовала в этой очаровательной сцене. Неожиданно зазвенел колокольчик, и Спайдер испуганно вздрогнул, когда Поппи натянула поводья.
Невысокая темноволосая женщина стояла посреди двора и звонила в серебряный колокольчик, ее голос звонко и чисто доносился до вершины холма, когда она позвала: Энджел… Грэг… ленч готов. Vamos almorzar!
Соскользнув со своего пони, Энджел ослабила подпругу и сняла седло. Ее брат ласково слегка шлепнул пони по боку, и они засмеялись, когда лошадка взбрыкнула копытами и выбежала из загона. Затаив дыхание от любопытства и восхищения, Поппи смотрела – вот они перелезли через забор загона и, взявшись за руки, пошли к красивому дому, где мать ждала их во дворе.
– Поторапливайтесь, вы, неразлучная парочка! – звала их Розалия. – Я, конечно, понимаю, что лошади для вас важнее, чем еда!
И она с любовью погладила волосы Энджел, когда они входили в свой хорошенький дом.
Поппи долго сидела, просто глядя на дом и думала о его обитателях. Ощущая голод, она гадала, едят ли они ленч каждый день в одно и то же время, и что они едят. Ей было интересно, выйдут ли они из дома после ленча и будут ли кататься на пони, или же мама Энджел велит
Потихоньку пробравшись в дом, чтобы не будить индейца, Поппи грустно посмотрела на свой собственный ужин. Она откусила кусок черствого хлеба и налила себе стакан густого молока, которое индеец принес этим утром, подоив корову, пасшуюся в яблоневом саду. Потом она пошла на свое привычное место на ступеньках и медленно села, внимательно глядя на дорогу и мечтая о том, что папочка вдруг волшебным образом неожиданно очутится перед ней. Но, конечно же, он не появился, и когда наконец совсем стемнело, она устало поплелась в большой молчаливый дом.
Она присела на краешек кровати, потом взобралась на нее и села поудобнее, прижав подбородок к коленям. Она снова стала думать об Энджел Констант, вспоминая ее блестящие волосы и веселый звук ее звонкого смеха. В ней было что-то свежее, и чистое, и удивительно красивое – словно вокруг нее было сияние, как вокруг настоящего ангела. Поппи слезла с кровати и пошла к зеркалу. Ее голубое хлопчатобумажное платье было неряшливым, на груди – пятна от молока. На ее лице были полосы сажи, и бледный белый ободок от молока окружал рот Она не могла припомнить, когда в последний раз расчесывала волосы, потому что никто никогда не напоминал ей об этом, и теперь они свалялись на затылке, а косички не заплетались уже много дней. Поднеся руку к лицу, Поппи стала рассматривать свои обломанные ногти, с черными полосками грязи под ними, а потом сравнила свои исцарапанные, без чулок, ноги в стоптанных пыльных башмаках с хорошенькими ножками Энджел. И она еще раз вспомнила весь облик Энджел – прелестное белокурое видение.
Сердито стянув с себя платье, Поппи полезла в шкаф за свежей ночной сорочкой. Потом она расплела косички и атаковала их расческой, пытаясь расчесать спутанные места. Сосуд с водой стоял слишком высоко, чтобы Поппи могла достать его, да и потом он был слишком тяжелым, и она все равно не смогла бы налить из него воды. Она встала на стул и сначала одной рукой, а потом двумя плескала себе холодной водой на лицо, смывая грязь и вытираясь белым льняным полотенцем. Наконец, она встала на колени около кроватки и, сложив руки, стала молиться, но этим вечером она просила не только о том, чтобы вернулся папа, она молилась Богу, чтобы он сделал ее такой, как Энджел Констант. И этой ночью ей снился хорошенький черный пони, который резвился в загоне, и брат и сестра, идущие рука об руку к даме с ласковым голосом и серебряным колокольчиком, но только в этом сне не было Энджел – сестрой была сама Поппи!
Когда папочка наконец вернулся, на лице у него не было обычной беззаботной усмешки и мешочка с подарками. Поппи молча стояла на ступеньках, когда он поднимался в дом. Лицо его было бледным и разъяренным.
– Черт побери, Поппи, – простонал он, заметив девочку. – Я совсем забыл о тебе!
Она ошеломленно уставилась на него… Как папочка мог забыть о ней… Это невозможно… Ведь она о нем никогда не забывает…
Он опять вдохнул.
– Все в порядке, – сказал он с усмешкой и, даже не поцеловав ее, прошествовал в дом – в детскую. Поппи шла за ним. – Думаю, ничего не остается, как взять тебя с собой.