Богатыри русского политического сыска
Шрифт:
Последний доклад на масонскую тему Л.А.Ратаев прислал в феврале 1916 года. Директором Департамента полиции в это время был генерал Е.К.Климович.
Вот что показывал он 19 марта 1917 года на допросе в Чрезвычайной следственной комиссии Временного правительства.
"Ратаева взяли, кажется, еще до моего вступления. Ему платили сравнительно небольшие деньги и он должен был по масонству написать какое-то целое сочинение.
Но он прислал такую чепуху, что я даже не читал ... Он представил какую-то тетрадь, которую заведующий отделом принес и говорит: "Ваше Превосходительство, не стоит читать, не ломайте голову; совершенно ничего интересного нет,
Однако на самом деле, как выяснил А.Я.Аврех, записку Л.А.Ратаева Е.К.Климович не только прочитал, но и весьма внимательно изучил [222].
Но существа дела это не меняет. Каких-либо последствий записки Л.А.Ратаева в Департамент полиции не имели.
"Итак, - констатировал А.Я.Аврех, - Департамент полиции прекратил заниматься масонством как раз в тот момент, когда реальные русские политические масоны активизировали свою "нерегулярную" ложу. Возникает, естественно, вопрос: чем объяснить этот стопроцентный провал? Была ли ошибочной избранная стратегия борьбы с масонством? Близорукой и грубо прямолинейной оказалась тактика? Отсутствие подлинных специалистов по масонству, низкий профессиональный уровень всей постановки масонского розыска? Вероятно, все эти причины сыграли свою роль в провале почти десятилетних усилий департамента полиции обнаружить и обезвредить политическое масонство в России" [223].
Однако главная причина "провала" Департамента полиции в "масонском вопросе"
заключалась, по мнению А.Я.Авреха, в том, что "расклад реально задействованных политических сил накануне и в ходе Февральской революции был таков, что масонского присутствия среди них фактически не ощущалось" [224].
Дело, думается, тут все же не столько в самом факте большего или меньшего масонского присутствия в раскладе политических сил накануне и в ходе Февральской революции, сколько в том, что никакого отношения к этому раскладу Департамент полиции никогда не имел, да и иметь не мог, как говориться, по определению.
Не его это была сфера - следить за тем, какие фракции и за какие законопроекты голосуют в Думе, в какие соглашения между собой вступают, какого: ответственного или "неответственного" министерства требуют. Дело, таким образом, совсем не в том, что Департамент полиции якобы ничего не знал о масонах в Думе, а в том, что политическое или "кадетское" масонство в силу своей специфики (свободное функционирование партий в стране и думская оппозиция правительству гарантировались Основными законами) были ему явно "не по зубам".
Запиской 1916 года, как уже отмечалось, и закончилось сотрудничество пенсионера Л.А.Ратаева с Департаментом. Более продуктивный характер, надо полагать, носило его сотрудничество с Военным ведомством: в годы Первой мировой войны он подвизался в качестве русского военного агента во Франции (другим агентом был В.Н.Лебедев) и служил под началом русского военного представителя во Франции (начальника Русского отдела союзнического бюро в Париже) генерала А.А.Игнатьева - автора известной книги "Пятьдесят лет в строю" (т.1 и 2, М., 1959). Большой интерес в этой связи представляет рапорт А.А.Игнатьева на имя генерал-квартирмейстера штаба армии Юго-Западного фронта, посланный им из Парижа 28 декабря 1916 г. Вот его текст.
"Член Государственной думы П.Н.Милюков в заседании Государственной думы 1-го ноября 1916 года произнес речь, стенограмма коей сначала распространилась как
В этой речи г. Милюков, разоблачая председателя Совета министров Штюрмера в его стремлениях вступить в переговоры с Германией о сепаратном мире, указывает как на агентов департамента полиции по исполнению этого поручения в Швейцарии на г. Ратаева и чиновника Лебедева. Эти два лица якобы часто ездят в Швейцарию с "особыми поручениями", как выразился г.
Милюков.
Считаю своим нравственным долгом доложить вашему превосходительству, что г. Ратаев и чиновник Лебедев руководят каждый отдельной организацией в нашей агентурной разведке и каждая поездка их, равно и сношения их в Швейцарии мне всегда известны. Я категорически утверждаю, что г. Милюков, называя с трибуны Государственной думы эти два имени, имеет ложные донесения о их деятельности и что ни г. Ратаев, ни г. Лебедев никаких подобных поручений ни от кого не получали. Выдавая так опрометчиво наши военные секреты, член Государственной думы Милюков принес нам вред, о размерах коего сейчас судить еще нельзя. Донося о всем вышеизложенном, ходатайствую перед вашим превосходительством принять зависящие меры об ограждении впоследствии честных имен моих сотрудников от брошенного в них позорного обвинения. Доношу, что мною будут приняты все меры, чтобы но возможности уменьшить вред, принесенный г. Милюковым делу нашей агентурной разведки" [225].
К сожалению, об этой стороне деятельности Леонида Александровича еще слишком мало известно. Некоторый свет на это проливают воспоминания нелегального резидента русской военной разведки во Франции подполковника графа Павла Игнатьева, родного брата А.А.Игнатьева. Именно ему приходилось вести всю оперативную работу по руководству парижской резидентурой, сфера деятельности которой распространялась на всю Западную Европу. В отличие от своего брата, Павел Игнатьев Советскую власть не признал и в Россию не вернулся, однако в 1931 году выпустил свои мемуары. В них приводятся факты использования российской военной разведкой в годы Первой мировой войны масонских структур во Франции и Италии.
Умер Леонид Александрович во Франции в 1917 году.
Брачев В.С. Богатыри русского политического сыска
Аркадий Михайлович Гартинг
В отличие от П.И.Рачковского, С.В.Зубатова, А.В.Герасимова и Л.А.Ратаева, удостоившихся в кругу своих коллег несомненно лестного для них эпитета "богатырей русского политического сыска" [226], Аркадию Михайловичу Гартингу в этом отношении явно не повезло.
"Недалекий, уступавший умом и знаниями своим предшественникам" человек [227] - именно так характеризует его современный исследователь Феликс Лурье, подводя, так сказать, итог предшествующей историографии.
И это еще "цветочки". Есть еще и более жесткие оценки его деловых и моральных качеств. Так С.Ю.Витте - тот и вовсе считал А.М.Гартинга "негодяем", непомерно вознося при этом его непосредственного начальника, друга и покровителя - П.И.Рачковского.
"Несомненно, как полицейский агент Рачковский был одним из самых умных и талантливых полицейских, с которыми мне приходилось встречаться, отмечал он.
– После него все эти герасимовы, комиссаровы, не говоря уже о таких негодяях, как Азеф и Гартинг, - все это мелочь и мелочь, не только по таланту, но и мелочь в смысле порядочности, ибо Рачковский, во всяком случае, гораздо порядочнее, чем все эти господа" [228].