Богдан Хмельницкий
Шрифт:
20.000
Козаков и с ним две тысячи татар с ногайским мурзою, которые
соединились с козаками у Калниболота 6), а сам на короткое время приехал в Суботово
отдохнуть и стал ездить по своим пасекам и пить горилку. Тут приехал к нему царский
гонец Иван Фомин. Это был уже второй гонец: только что перед ним был у него от царя
стольник Ладыжинский.
1)
Jak. Micbal. Xiega раш. 666.—Jerlicza Latop., I, 148.
2)
Wojna dom. Ч. 3, 97.—Кратк.
3)
Кратк. ист. опис. о Мал. Росс., 26.
4)
Поли. собр. зак. Росс. Имп., I, 299.
*) Акты Южн. и Заи. Росс., III, 253.
529
Иван Фомин сообщал Хмельницкому, как и Ладыжинский, что царь ожидает, как
окончится посольство в Польшу Репнина-Оболенского, и как узнает, тогда последует
царский указ. «Ты гетман Богдан и ты писарь Иван и все войско запорожское на его
государеву милость будьте надежны», говорил подъячий.—«У нас,-—сказал
Хмельницкий,—и на уме того не было, чтобы с поляками мириться, потому что под
Зборовом и Белою-Церковью они с нами мирились и присягали и в присяге своей не
устояли. Пусть только его царское величество изволит прислать нам ратных людей, а я
напишу листы в Оршу, Могилев и иные белорусские города: белорусские люди тотчас
начнут биться с ляхами, а их будет тысяч двести». Несколько дней после того
Хмельницкий угощал царского гонца, потом на прощанье, 19-го августа, приехал к
нему сам. Подъячий описывает этот приезд так: гетман отслушал молебное пение в
церкви Воскресенья и поехал ко двору, который отвели под постой царскому гонцу.
Перед гетманом вели две лошади, накрытые попонами, трубачи играли на трубах, а
позади гетмана ехало сто про вожатых Козаков. Подъехав к воротам, гетман слез с
лошади; все провожавшие его козаки также слезли с лошадей и пошли за ним во двор.
Гетман уже был пьян и сел-было на дворе, но царский гонец попросил его в светлицу.
Тут Хмельницкий говорил ему: «турецкий император задержал-было моего посланника
Ильяша за то, что сын мой воевал волошскую землю, а как услышал, что я быо челом
царю московскому о подданстве, тотчас отпустил Ильяша; турок боится, чтоб великий
государь не послал рати на его землю».—«Мне сказывали,—говорил подъячий,—что к
тебе на помощь пришли крымцы».—«Да, правда,—сказал Хмельницкий,—и я с ними
иду на войну. Пусть только государь изволит принять нас в вечное подданство и
пошлет нам поскорее на помощь своих государевых людей, а мы, кроме его, великого
государя, никому не бьем челом и не хотим поддаться. Крымские ханы и мурзы мне
друзья и
холопстве. Теперь-то время пришло и подоспело счастье великого государя. Иные
земли, которые к нам близко, подошли, будут у него, великого государя, в подданныхъ»
*).
Козацкое войско увеличивалось; число собственно Козаков простиралось до
пятидесяти девяти тысяч, из них девять тысяч было запорожцев, а остальные
украинские козаки 2).
Уже не было тогда одушевления прежних годов; беспрестанные опустошения
наскучили народу. К тому же случился неурожай: до 12.000 народа ушло на Низ,
другие продолжали переселяться в Московщину. Приказание Хмельницкого оставить
сельские занятия и работы и спешить в его войско, повторяемое уже другой год,
возбуждало в народе ропот и даже сопротивление. Хмельницкий побуждал к
повиновению жестокими мерами. Лоевцы вздумали ослушаться и не пошли работать
укрепления; за это Хмельницкий приказал жечь Лоев 3).
5) Акты Ю. и 3. Р. Том III, 505—507.
2) Летоп. Величка, I, 143.
3) Рук. Имп. П, Б. польск. № 133.
Н. КОСТОМАРОВ, КНИГА IV.
34
530
Хмельницкий, точно как и враги его, был в нерешимости, куда ему идти. С одной
стороны, сын его просил скорее прибыть на помощь, с другой—Украине угрожало
вторжение поляков. Он решился еще раз вести переговоры с поляками; посылать своих
он боялся, чтобы и другого посланника не задержали у себя ляхи, как Ждановича. Он
послал к королю пленного шляхтича Полицкого с письмом, в котором предлагал мир.
Эта попытка пуще раздражила и ободрила поляков: «значит,—говорили они,—
Хмельницкий боится нас и не верит в свои силы, тенерь-то и нужно его уничтожить» х).
Сочавский замок, на берегу Серета, избран был убежищем господаршею, как
ЧнГпричине его неприступности, так и по близости к Украине, откуда можно было
ожидать помощи от Хмельницкого. Первоначально вошли в крепость две тысячи
двести молдаван, из которых тысяча человек пехоты были наняты на счет господарши.
Стефан с несколькими тысячами молдаван своей партии явился под Сочавою, а Ракочи
послал к нему 10.000 седмиградчан под командою Петки Иствана, Микес-Мигали и
Келемена с тем, чтобы снова посадить Стефана на господарском престоле и оставаться
в Молдавии до тех пор, когда власть Стефана совсем укрепится. Они расположились
станом под Сочавою, намереваясь добыть господаршу и всех державшихся стороны