Богдан Хмельницкий
Шрифт:
стороны, и ты, как только вспомнишь, что лишился сына, тотчас закипит в тебе
отцовское негодование, так что ты готов размозжить мне голову. Поэтому достаточно
будет дружбы между нами, если ты будешь жить в своем доме как тебе угодно, а я в
своей норе, и будем помогать друг другу». То же самое, господин посол, случилось
между поляками и русскими. Выло время, когда в этом огромном здании Речи-
Посполитой мы вместе наслаждались счастьем, радовались
козаки отклоняли от королевства грозящие опасности и сами принимали на себя удары
варваров. Жители Польши, сохраняя Козаков в свободе, не досадовали на то: если и
они хлебали из того молока, которое находили в углах, куда не достигали называющие
себя единственно сынами древнего отечества. Тогда Королевство Польское процветало
и сияло счастием в глазах всех народов; все народы ему завидовали; никто не брал
добычи с Польского Королевства, но куда только польские войска шли совокупно с
козацкими силами, везде торжествовали, везде воспевали победные песни. Но
впоследствии называющие себя детьми королевства, начали нарушать свободу русских
и начали бить их по голове, а русские, когда сделалось им больно, начали кусаться;
тогда случилось, что и русских большая часть отсечена, и сынов королевства не мало
пропало. С тех пор, как только придут этим народам на память бедствия, нанесенные
друг другу, тотчас возникает досада, и хотя начнут мириться, но от малейшей причины
не доводится дело до конца. Мудрейший из смертных не может сделать того, чтоб
меясду нами установился твердый и продолжительный мир, как только так: пусть
Королевство Польское откажется от всего, чт5 принадлежало к княжествам земли
русской, пусть уступит козакам в управление целую Русь до Владимира, и Львов, и
Ярославль, и Перемышль, с уговором, чтоб мы, сидя себе в Руси своей, как в норах,
603
отклоняли врагов от Королевства Польского; но я знаю: еслиб в делом королевстве
осталось только сто панов, и тогда-б онн не согласились на это. А козаки, пока будут
иметь оружие, также не отстанут от этнх условий. Поэтому прощайте, кумъ».
Помолчав, Любовицкий вынул из кармана пакет п сказал:
«Пан гетман! её величество, королева, надеясь, что я застану вашу вельможность в
вашей резиденции, написала письмо к госпоже супруге вашей вельможности. Не знаю,
здесь ли в лагере её вельможность, и полагаю, что никому вернее не могу отдать
письма наияснейшей королевы, как вашей вельможностн».
Он подал письмо и вместе с ним драгоценный камень, который королева Мария
посылала в дар козачке.
сказал:
«Боже всемогущий! что значу я пред лицом Твоим? — червь презренный, и вот
какое значение даровала мне милость Твоя, что к моей Анне наияснейшая королева
польская пишет письма и удостоивает ее просить о заступлении предо мною! Твое это
дело; не мне принадлежит оно, но силе Твоей и божественной благодати, за которую да
будет имя Твое благословенно вовеки!»
Он обратился к Любовицкому и сказал:
«Я не могу исполнить того, чего просит её величество чрез письмо и чрез вас:
нельзя нарушить тесного союза, который мы заключили с москалями и шведами. Из
тех провинций, которые следуют по договору козакам, я могу уступить их величествам
воеводства: люблинское, бельзское, волынское и русское, а ярославское удержу за
собою. Хотел здесь остаться на зиму, но из уважения к наияснейшему королю выхожу
из этой земли. Если угодно его величеству, пусть возвратится из Силезии и начнет
переговоры с шведами и москвитянами; дальнейшее предоставим времени. Козаки
останутся верными союзниками Речи-Посполитой, если Речь-Посполитая чрез
коммиссаров своих торжественно признает русский народ свободным, как десять лет
назад признал испанский король голландцев. А теперь прошу обедать» *).
Надежда, что Речь-Носполитая принуждена будет признать самостоятельность
Украины, побудила еще более Хмельницкого оставить Львов и показать склонность к
примирению с поляками. Он пожелал видеться с комендантом Гродзицким, который
некогда в Кодаке был взят в плен козацкнм гетманом и отпущен. Гродзицкий явился к
своему победителю без заложников, доверяя слову гетмана, и разговаривал о делах.
Слушая уверения коменданта в преданности Яну Казимиру, Хмельницкий сказал:
«Я сам верный союзник Яна Казимира, и первым доказательством моего
расположения будет отступление от города. Постановляйте, какие хотите условия с
москвитянами, я их оставляю и иду себе в свое русское владение»2). «Я удостоверился
собственными глазами, — писал после того Гродзицкий, —
*) Histor. belli cosac. polon., 239—249,—Histor. ab. exc. Wlad. ИУ, 203—204. 2) Histor.
ab. exc. Wlad. IV, 201.
604
что между козаками и москвитянами нет согласия и ладу; сам Хмельницкий мне
сказал, что не хочет знать Москвы: она очень груба» 1).
8-го ноября козацкое войско пошло в путь. Хмельницкий проехал под самыми