Богдан Хмельницкий
Шрифт:
Польские политики отлично уясняли себе, как глубоки корни народного движения и какой отзвук должно вызвать выступление козачества на защиту народных интересов. В 1617 году гетман Жолкевский охарактеризовал козачества как «крестьянство, по природе своей неприязненное по отношению к шляхетскому народу». В этих словах уже ясно чувствуется боязнь козачества именно как вооруженного крестьянства.
Спустя восемь лет польский магнат Збаражский писал: «Сила козаков так опасна не только одною численностью этих разбойников, но огромным авторитетом их злодеяний и явной или скрытой приязнью к ним со стороны чуть ли не всей Киевской земли и Белоруссии».
«Все эти русские края, — писал он далее, — считающие
Поэтому с конца XVI — начала XVII века в Польше оживленно дебатируется вопрос: как быть с козачеством? Иные высказывались за уничтожение его любой ценой — тогда можно будет не опасаться волнений на Украине, а Турция и Крым лишатся повода нападать на польские земли. Другие возражали, что в таком случае придется содержать большое, дорогостоящее войско для защиты границ; что же касается козаков, то они под влиянием репрессий переселятся в Московию, на Дон, и московский царь использует их в войне против Польши. Так лучше уж, рассуждали сторонники этой точки зрения, если козаки будут сражаться в рядах польской армии, чем против нее.
С типичным для тогдашней польской государственности отсутствием твердой линии верх брали сторонники то одного, то другого направления. Польское правительство то и дело посылало против козаков сильные экспедиции, устраивало кровавые бойни, но оно никогда не было в силах довести дело до конца — разрушить Сечь, подрезать самые корни козачества. Проходило немного времени, и оно само обращалось к козакам с призывом на войну против турок, против татар или даже против Москвы: скупая шляхта не могла отказаться от хорошего и дешевого войска.
Но если политика польского правительства была непоследовательна и противоречива, то и в поведении козаков не видно ясного понимания своих целей, ясного плана действий. Козачество бросается то на Турцию, то на Крым, то на Польшу, создавая себе все новых врагов, и не заботится о концентрации своих сил.
Вплоть до середины XVII столетия длится серия козацко-крестьянских войн с иноземцами, в которых козаки и украинские крестьяне оказывались то победителями, то побежденными. История этих войн полна примеров исключительной отваги и мужества, неизменно проявлявшихся козаками. И тем не менее в результате этих войн, потребовавших огромных жертв от козачества и всего украинского народа, не было достигнуто никакого существенного прогресса ни в положении Украины, ни в польско-украинских отношениях.
V. БОРЬБА УКРАИНСКОГО НАРОДА С ТУРКАМИ, ТАТАРАМИ И ПОЛЬСКОЙ ШЛЯХТОЙ В ПЕРВОЙ ПОЛОВИНЕ XVII ВЕКА
В конце XVI века Польша была одним из самых обширных европейских государств. Значительную часть ее огромной территории составляли русские земли, перешедшие к Польше после слияния с Литвой, а частью непосредственно захваченные польскими королями. Украина, Червонная Русь, Белая Русь, Полесье, Волынь, Подолье — остатки некогда могущественного Киевского государства — теперь должны были отдавать иноземным покорителям дары щедрой природы и плоды неустанного труда населения. Характерной особенностью Речи Посполитой являлась ее пестрота в этнографическом отношении: в ней жили поляки, литовцы, русские, немцы, татары, евреи и другие. При этом господствующая национальность — поляки, свысока относившиеся ко всем другим национальностям и эксплоатировавшие их, составляли не более одной трети общего числа жителей. По подсчету Н. Павлищева, в момент объединения Литвы с Польшей общая численность населения Речи Посполитой составляла 12 миллионов человек, из которых только 4 миллиона приходилось на долю поляков, 5 миллионов — на долю
Государственная организация Польши находилась в жалком состоянии. Лишенное прочной государственной власти, не имевшее надежного экономического фундамента, возведшее в систему безжалостную эксплоатацию широких народных масс, польское государство шло к неминуемому развалу.
Польская казна была почти всегда пуста, и короли были бессильны пополнить ее. Фактическая власть в стране принадлежала магнатам и шляхте; эти сословия получали со своих имении около 200 миллионов злотых в год, а вносили в казну только 1,5 миллиона.
Куда же тратила шляхта свои доходы? Мотовство, небывалая роскошь поглощали все средства. «Дворяне польские, — пишет Боплан, — любят пышность и великолепие, особенно в одежде; шубы носят весьма дорогие, украшая оные большими золотыми пуговицами с рубинами, сапфирами, бриллиантами и другими драгоценными камнями. Я видел соболью шубу, которая стоила более 2 тысяч экю [37] ».
Боплан рассказывает, что польские гусары, к числу которых принадлежали самые богатые дворяне, ездили на лошадях ценою не ниже 200 червонцев. На один званый обед некоторые вельможи расходовали по 50–60 тысяч ливров [38] . Бережливость считалась позорной. Ели на серебряной посуде. Лакеи вытирали тарелки рукавами шитых золотом бархатных кунтушей.
37
Экю— французская монета.
38
Ливр— французская монета, предшествовавшая франку и почти равная ему по стоимости.
О том же повествует Старовольский: «Прежде бывало шляхтич ездил простым возом, а теперь катит шестернею в коче, обитом шелковой тканью с серебряными украшениями. От сенатора до ремесленника все пропивают свое состояние, потом входят в неоплатные долги».
Диаметрально противоположными были нравы тех, кого шляхтичи презрительно называли «быдлом» и «хлопами». Народ, трижды испытавший иго иноземного владычества — татарское, литовское и польское, не утерял своего лица и не изменил своим исконным обычаям.
Нередко эти обычаи выгодно отличались от тех, которые господствовали в других странах.
Образцом могут послужить семейные отношения. В большинстве стран в то время девушка, выходя замуж, лишь выполняла родительскую волю. А на Украине браков по принуждению почти не встречалось. Иногда бывало и вовсе необыкновенное: девушка, взяв инициативу на себя, сама делала предложение. Придет девица в дом, скажет: «По твоему лицу я вижу, что ты человек добрый, что жена твоя будет счастлива и найдет доброго господаря: прошу тебя на мне жениться», и если избранник не возражал, дело быстро заканчивалось.
Церковное освещение брака было необязательно. «Змовины» (обрученье) и «веселье» в день фактического бракосочетания — вот все, что требовалось местными обычаями.
Жена была равна мужу и в смысле владения имуществом. Но при заключении брака девушка обычно приносила «посаг» (приданое).
Существовал на Украине и старинный рыцарский обычай: если девица набрасывала покрывало на приговоренного к смертной казни, казнь отменялась, а смертник становился мужем своей спасительницы.
В характере украинского народа сохранились былые приветливость и радушие, отмечавшиеся еще бытописателями Киевской Руси. В селах редко возникали серьезные ссоры, в дни досуга всюду звенел смех.