Боги должны уйти
Шрифт:
Я добавила в историю сражений свою войну.
Чуть свет застучат палки стражников, и пленницы, стеная, поплетутся дальше в горы. Но тело, не вкусившее ни минуты забвения, рухнет под палящими лучами на середине пути. Я задохнусь. Дубинки навсегда впечатают мои ребра в отшлифованный ступнями рабов раскаленный гранит.
Слезы текли по щекам.
Я была смертельно унижена. Палка погонщика вмазала по хребту, когда я дотронулась до неспелого манго, спрятанного в ветвях над тропой. Плод висел низко, рука
"Прочь, грязь!" - прошипели мои губы. Оцинвал отшатнулся, оскалил истертые клыки, хищно заулыбался, и взгляд уверенного самца скользнул вниз по бедрам. Я угадала желание похотливого скунса.
"Клянусь, рука перекосит поганую рожу, если ты прикоснешься!"
"Принцесса, принцесса, дам вода, тсс, тсс...".
"Прочь, грязь!"
Он отступил. В темноте от крепкого щипка вскрикнула Серая Мышь.
Тишину озвучило уханье сов и скрежет одинокого железного дерева. Луна запуталась в черных ветвях. Дебри пронзило рычание жуткого зверя. Неизвестное чудовище спешило по нашим кровавым следам.
Раздался шорох за спиной. Взволнованное дыхание коснулось волос. Я поняла: Саблезуб вспомнил о рабыне. Пленница, достойная лишь ударов, недорого стоит в этом мире. Плоть стала рабской, низменной и чужой... Она принадлежит прихоти господина, но мысли можно заковать только в мысли. Они палачам не доступны. Они сильнее бренной плоти. Продам свою кровь дорого. За жизнь драгоценных младенцев, за честь подруг, за возможность встретиться с воинами Несокрушимого и отомстить.
Месть хитра. Призывным сиянием глаз, нежной бархатной кожей выкуплю самое дорогое. Клянусь, насильник, ты запомнишь день, который иссушит тебя, как мумию. Ты бросишь в ноги рабыне свою драгоценную свободу, но все равно задохнешься от жажды.
Холодное ожерелье Саблезуба коснулось спины, острые зубы царапнули кожу. Руки скользнули по плечам, пальцы отыскали под жемчугом грудь, стиснули, сделали больно.
Потные толстые воровские пальцы... Я не узнала их. Они побежали вниз к тайнам, доступным лишь моим рукам. Я оглянулась - мерзкое рыло охранника оскалилось в кривой улыбке. Потная ладонь сдавила губы, пальцы сжали ноздри. Я не могла вздохнуть. Рядом присел второй похотливый скунс.
– Вода-вода, - шептал он, часто кивая головой.- Не кричать. Вода-вода, - он налил несколько капель в горсть и поднес к моим губам.
– Молчать, тихо-тихо, тс! Будем делать чпок-чпок!
Мерзкие пальцы влезли под тугой поясок, втиснулись сквозь сжатые бедра.
– Тсс, будет карошо... Будет многа вода...
От удара пяткой стражник опрокинулся на спину, его кувшин покатился по тропе, став добычей проснувшихся подруг. Они пустили его по рукам. "Мне дай, и мне", слышались голоса, журчание влаги и торопливые глотки.
Со вторым стражником я справиться не успела. Он подкрался сзади и накинул на голову маисовый мешок. Я почувствовала, как волосатое
– Тс, тс...Карашо будет, прынцесса... тсс...тсс, платить вода будем, много буль-буль.
Раздался предательский шёпот подруг:
– Молчи, Синевласая, не дергайся. Позволь им. За воду. Подумай о младенцах, принцесса.
– Какая она теперь принцесса? Все мы здесь равные, каждый сам за себя. Мы все отдались за глоток, пусть и она. Чем она лучше нас?
– Пусть всадят принцессе по ребра. Ее отец, проклятый вождь, не защитил нас.
Серая Мышь заткнула мой рот травой, а Сладкая Пчелка намотала на кулак косы. Их когти вцепились в меня крепче рук насильников.
– Оттрахайте, наконец, Синевласую, может умнее станет.
– Покажи, оцинвал, на что способен! Вставь по полной!
Вдруг предательницы замолчали, бросили мои косы, хватка ослабла, наступила глухая тишина, в которой слышалось лишь клокотанье сердец да тяжелое сопение стражника, рвущего мои ноги.
– Саблезуб!
– взвизгнула Серая Мышь и откатилась от меня подальше.
Удар, крик...
Сверху растеклось что-то горячее. Кровь?
Я сорвала мешок с лица, вдыхая свежий воздух.
Было светло. Луна уже выбралась из ветвей. Передо мной лежали два обезглавленных трупа. Кровь насильников забрызгала окаменевшие лица предательниц. Они с ужасом глядели на мертвецов.
В свете луны зловеще качнулся топор Саблезуба.
– Принцесса отказала вождю, но за глоток гнилой воды раздвинула ноги для грязных слуг. Стража! Разбить кувшины! Вылить воду! Пусть дешевые рабыни, рассыпавшие бусы в кустах, сожгут на солнечной сковороде свои подлые сердца.
– 26-
– Вставай, вставай, шлюх дешевый!
– бегали стражники с дубинками вдоль шеренги пленниц.
Легко сказать: "Вставай!", если ноги до колен исполосованы колючками, спины искусаны кровососами, а руки истерты веревками до крови.
Только утром при свете дня женщины заметили, сколько мелких жучков набилось в раны, и застонали от ужаса и боли.
Стража лютовала, награждая нерасторопных пленниц жестокими ударами. Кто успел оторваться от земли, снова летел на тропу под тяжестью непроворных тел.
– Дайте воды!
– просили женщины.
– Пить!
– Вот вам вода!
– закричал Саблезуб, ударив топором по кувшину.
С жалобным плачем разлетелись глиняные черепки. Сладчайшие капли прощально очертили ослепительную радугу над лицами невольниц.
Саблезуб ударил по второму кувшину, потом по третьему:
– Пейте вдоволь!
Женщины взвыли, как перед смертью, протянули руки к черепкам, упали на колени, грозя богами, братьями и мужьями, которые вернутся и отомстят. Взметнулись дубинки, затрещали кости. Охранники озверели, стараясь угодить по нежным местам. Женщины дико визжали, получая смачные довески по лицам. Серая Мышь выплюнула три выбитых зуба.