Боги Гринвича
Шрифт:
Будто в ответ на эту реплику появились трейдеры из «Ю-би-эс». Следом за ними шли Бэтгерл и еще трое стриптизерш, все без топов. Один из трейдеров заявил:
– Парни, пошли с нами в VIP-зал.
– Я ухожу, – объявил Кьюсак.
– Не будь занудой, – отозвалась Бэтгерл.
По ее команде все четыре женщины облепили Джимми. Одна уселась на колени, двое других обвились вокруг, зажав его голову между своих грудей. Он потерялся в волнах силикона и сосков, пирсинга и татуировок, обнаженной кожи и ареол всех цветов и размеров.
– Мы как Канадская конная полиция, –
Хвост, водя маленькой видеокамерой, любовался спектаклем из своего угла. Почти незаметное устройство, особенно учитывая обстановку стрип-клуба. Поначалу лицо мужчины было равнодушной маской. Солнечные очки, даже в темноте. И никакой выпивки, чтобы не привлекать внимание девочек из клуба.
Но когда четверо стриптизерш содрали с Джимми рубашку, Шэннон, известный также как Брендон Андерсон, широко улыбнулся.
– Попался, Кьюсак. Так вот почему ты проводишь столько времени с Димитрисом Георгиу.
Глава 32
С 7.45, когда он приехал на работу, Лизер сидел у себя в кабинете за закрытой дверью. Его ухо прилипло к телефону. Черные глаза горели, как угли. Он набрал Никки письмо: «Скажи Виктору запускать стратегию без меня. Меня на совещании не будет».
Всю свою жизнь он мечтал о такой возможности. Огромная сделка или инсайдерская информация – случайный поворот судьбы, который меняет все. Однако этот разговор не был мечтой. Прямо сейчас он обсуждал бессмертную славу.
Сначала Сай подумал, что Сигги звонит поблагодарить его. В соответствии с традицией, восходящей к эпическим битвам Зевса, лидер хедж-фонда отправил в Исландию ящик шираза «Sine Qua Non the 17th Nail in My Cranium» 2005 года. Все олимпийские боги предавались возлияниям в честь своих побед. На старых картинах крылатая Ника держала чашу именно для таких минут.
И, по мнению Сая, полученный миллион долларов требовал пары бокалов.
– Сигги, «Seventeenth Nail» – это классика. Его невозможно достать.
– Спасибо, Сай. Мы с подругой поднимем бокалы в вашу честь.
– Я вам очень признателен, – сказал Лизер. – Присылайте предложения, когда захотите.
– Это плохо, – вздохнул арт-дилер.
– В каком смысле?
– У меня кое-что есть. Но сделка не быстрая.
– Все равно рассказывайте, – подгонял его Сай.
– Обстоятельства подразумевают долгосрочную перспективу. О такой возможности мечтает каждый коллекционер, но мало кто ее видит.
Несмотря на растущее любопытство, Лизер разыгрывал партию хладнокровно. За долгие годы он сотни раз слышал такое начало. «Долгосрочная перспектива» походила на большой начальный платеж и неопределенные результаты.
– Сомневаюсь, что мне захочется надолго замораживать деньги.
– Может, вы и правы. В любом случае Высокое Возрождение – не ваш профиль.
Арт-дилер, ветеран игр в «кошки-мышки», хорошо знал силу отступления.
– Простите за беспокойство.
Олавюр, сидевший по другую сторону стола
– Ты спятил? – произнес одними губами банкир.
Сигги понимал тревогу Олавюра. Он поднял руку и медленно опустил ее ладонью вниз.
– Давайте я сам решу, что мне интересно, – рявкнул Лизер. – Что там у вас?
– Вы слышали о «Портрете юноши» Рафаэля?
Этот простой вопрос полностью изменил характер разговора.
– Рафаэля Санти?
– Да, Сай, я говорю о Рафаэле. Рафаэле из Урбино.
– Я знаю, что нацисты стянули одну из его картин. Она все еще не найдена?
– Была не найдена.
26 августа 1939 года германская армия вторглась в Польшу. Через несколько месяцев в небольшом польском городке Сенява гестапо обнаружило тайник с картинами. Среди них было три шедевра: «Дама с горностаем» Леонардо да Винчи, «Пейзаж с добрым самаритянином» Рембрандта и «Портрет юноши» Рафаэля.
Картины принадлежали музею Чарторыйских, который находился в Кракове. Но когда началась война в Европе, принц Августин, управлявший музеем семьи, перевез их в безопасное место. Попытка оказалась тщетной. К концу 1939 года нацисты отыскали все три.
Германская армия отправила сокровища в Дрезден. И внутри Третьего рейха разразилась война за обладание. Каждый желал овладеть этими шедеврами. Леонардо да Винчи. Рембрандт. Рафаэль.
Картины попали под контроль Германа Геринга. Но сразу начались проблемы. Ганс Поссе, личный агент Адольфа Гитлера, потребовал все три. И вроде бы для фюрера. Однако в 1940 году картины каким-то образом вернулись в Краков. Там их выставил Ганс Франк, нацистский генерал-губернатор Польши.
В 1941 году картины по приказу Геринга ездили в Берлин. Но когда союзные бомбы стали падать все ближе, шедевры вернулись на восток. В конце концов они снова попали к Гансу Франку, который и хранил их вплоть до своего ареста в мае 1945 года.
Военные обнаружили Леонардо и Рембрандта, но так и не смогли отыскать «Портрет юноши» Рафаэля. Ганс Франк не раскрывал его местонахождение до самой смерти, когда был повешен за преступления против человечества.
За много лет отыскалось немного подсказок. Франк уничтожил все документы. Его подчиненные, вроде «покровителя искусств» Вильгельма де Палезьё, ничего не рассказали. Реставратор Франка, Эрнст Кнайзель, некогда утверждал, что видел Рафаэля у де Палезьё.
Но в 1965 году Кнайзель изменил свою версию, заявив, в сущности: «Я ошибся».
– Была не найдена.
– То есть? – спросил Лизер у Сигги.
– Эрнст Кнайзель реставрировал картины нацистам. Он последним видел «Портрет юноши». – Сигги помолчал. – До сего дня.
– Вы видели картину? – спросил Сай.
У него вспотела спина; главный признак хорошей сделки.
– Возможно, – зевнул Сигги, изображая неуверенность и цепляя Лизера на крючок. – Наши банки поддерживают осмотрительные отношения с клиентами. Особенно из Восточной Европы.