Боги и человек (статьи)

Синюков Борис Прокопьевич

Убиенные

(фигурально и реально)

Несколько лет подряд я записывал в блокнот имена людей, убитых на пороге своего, так сказать, дома, хотя некоторые из них были убиты на пути к нему, или на пути из него. Не в этом дело. Дело в том, что они были убиты очень демонстративно, в назидание, так сказать, другим. Но, и не только в назидание. И не только демонстративно. Были такие, которых не свернуть с дороги, а они очень мешают, поэтому убить – «святое» дело, чтоб не болтались под ногами, кремни эдакие.

В нашей истории убиенными называют только юных князей (Бориса и Глеба, Димитрия Иоанновича), да царей, пострадавших от насильственной смерти, коих не счесть. Остальных,

например даже Столыпина, называют просто убитыми. Но так как, убийство есть всегда убийство, независимо от общественного статуса убитого, то лучше бы надо только убитых на войне называть убитыми, а не «павшими», а убитых за мысли в голове – называть убиенными. Поэтому у меня и заголовок такой. Хотя, если правду сказать, то только одна церковь всех убитых называет убиенными, хоть на войне, хоть в пьяной драке.

Кстати, о пьяной драке. Если бы я записывал в свой блокнот всех убитых, я давно бы уже завел вместо блокнота амбарную книгу, куда ежедневно только из одного «Московского комсомольца» переписывал бы до десятка фамилий. И, так как в моем распоряжении оказалась бы вся генеральная совокупность по выражению математиков, то это сильно затруднило бы ее причинно–следственный анализ. Я бы просто запутался в многочисленных, почти бесконечных причинах и следствиях, притом то и дело «пересекающихся». И у меня бы просто вышла попытка посоревноваться с милицией в отчетности.

Потому я первым делом остановил свой взор на убийствах очень видных людей, но не только «царской» династии и их приспешников, но и на рядовых, так сказать, людей, но очень известных людей. Потом из этих рядовых, но широко известных, я выбросил убийства таких людей как губернатор Магадана Цветков и депутат Скорочкин, так как эти убийства ничем не отличаются от пьяных убийств, только фигуры – крупные.

Как видите, к «пьяным» убийствам у меня относятся не только пьяные убийства как таковые, например, из–за неравно разлитой по стаканам водки, из–за ревности и прочих низменных чувств. Но, и из–за «неправильно» разделенных квот на ловлю селедки и бандитских, включая милицейские, фээсбешные и прокурорские, поборов «за крышу». Например, как в истории с «Тремя китами». Их я тоже не учитывал.

Повторяю, я учитывал только озвученные в средствах массовой информации мысли как причину убиения, не касающиеся ни пьянки, ни любви, ни бизнеса. То есть чисто политические. Вот какой у меня получился список по алфавиту: Бажаев, Артем Боровик, Владимир Головлев, Отари Квантришвилли, Александр Лебедь, Эдуард Лимонов, Влад Листьев, Александр Мень, Орджоникидзе из мэрии, Александр Паникин, Лев Рохлин, Андрей Сахаров, Анатолий Собчак, Сергей Станкевич, Галина Старовойтова, Игорь Тальков, Артем Тарасов, Святослав Федоров, Дмитрий Холодов, Лариса Юдина, Сергей Юшенков. Кроме того, в этот список у меня попали безымянные сын губернатора Тулеева и сын депутата Маслюкова, бывшего председателя Госплана СССР. И целый самолет из Башкирии, столкнувшийся в германо–швейцарском небе с американским самолетом.

Вы сами видите, что часть этих «убиенных» – жива – живехонька. Это Лимонов, Станкевич, Орджоникидзе и Тарасов. Кроме того, часть этих людей скончалась, так сказать, «своей смертью», а вовсе не убиты из–за угла. Это Паникин, Сахаров, Собчак. Но я их все равно считаю убиенными, почему? Ниже расскажу. А пока добавлю только, что судьба этих трех человек очень хорошо укладывается в общую концепцию.

Посмотрим теперь, сколько же убиенных убито «случайно», и сколько явно преднамеренно? Бажаев, Боровик, Лебедь, Рохлин, Федоров, всего 5 человек убиты «случайно». Головлев, Квантришвилли, Листьев, Мень, Старовойтова, Тальков, Холодов, Юдина, Юшенков, всего 9 человек убиты явно преднамеренно. Соотношение «случайного» убийства к преднамеренному относится примерно как 1 : 2. Но, к «случайным» смертям

надо отнести и Сахарова, Паникина, Собчака. Тогда упомянутое соотношение станет 8/9 или примерно 1 : 1. А если сюда прибавить Орджоникидзе, счастливо оставшегося «случайно» живым, когда два раза подряд «случайно» же убивали его шоферов, то соотношение случайности к преднамеренности станет точно 1 : 1. Не знаю, как вы, но если бы я планировал убийства, то постарался бы привести дело точно к такому же соотношению, 1 к 1. Это больше всего походило бы на «естественное чередование». То есть, смерти великих людей происходили равно как от преднамеренных убийств, так и от «рокового стечения обстоятельств» — большой плюс для организаторов убийств, если убийства эти все как одно – неслучайные. Проще говоря, перед каждым новым запланированным убийством я бы справлялся с предыдущей статистикой и говорил подчиненным: «Ребята, уже 1 к 1,5, надо поправлять за счет увеличения первой причины. А то всем становится понятно, «откуда растут ноги».

Поговорю о живых. О Лимонове, Станкевиче, Орджоникидзе и Тарасове. Их четверо из 21 человека, то есть 19 процентов. Лимонов – особая статья, о нем я поговорю отдельно. Орджоникидзе – тоже особая статья, этот «счастливчик» явно не подчиняется теории вероятностей, впрочем, так же как и Березовский. Их как «эту песню не задушишь, не убьешь», как пелось в советской хоровой песне. А вот Станкевич и Тарасов составляют от тех же 21 человека 9,5 процента, десятую часть. Именно поэтому их оставили в живых. Это как раз тот процент, который встречается в природе среди явных приверженцев чего–либо, которые на 180 градусов меняют свои взгляды, входя в зрелый возраст. Примерно как молодой гуляка–сын при подачках живого еще родителя, вступающий в наследство после его смерти становится достойным продолжателем дела отца. Еще о таких говорят, что жизнь его ломала, ломала и исправила. Но об этом – после.

После долгих раздумий я для удобства анализа разделил всех этих известных людей по их жизненной деятельности до убийства на 6 групп.

Первая группа – это чистые идеологи, не лезшие во власть, но имевшие огромное влияние на общество. И очень честные люди, честность которых была видна хоть с Чукотки: Александр Мень, Андрей Сахаров, Дмитрий Холодов, Артем Боровик, Игорь Тальков, Влад Листьев. Это были бесстрашные люди. Это были люди несовратимые. Этим людям ничего не нужно было сверх того, что они имеют. Им нужно было только одно: чтобы их народ начал жить лучше. И для этого они теоретизировали, каждый в своей области, и сообщали народу напрямую свои проекты. И погибли они самые первые.

Вторая группа – это потенциальные политики высокого, высшего ранга, претендовавшие не менее чем на пост президента: Александр Лебедь, Святослав Федоров, Галина Старовойтова, Лев Рохлин, Владимир Головлев, Сергей Юшенков. Головлев и Юшенков стоят у меня на последнем месте в группе потому, что предпосылки у них были явные, но желание у них еще не сформировалось окончательно, зато идеологическая и нравственная часть у них была выше, чем у названных первыми. Зато у первых, строго по установленному для них месту, были самые высокие амбиции, а амбиции, как известно, людей портят. Чем ближе к первому номеру в списке, тем большая испорченность.

К третьей группе я отнес Бажаева, Паникина и Квантришвилли – почти чистых организаторов, менеджеров как сейчас говорят, не хуже классного менеджера Чубайса. Только их не допустили до него вырасти, остановили. А остановили потому, что их личная идеология не подходила к идеологии ныне власть имущих в целом. Они просто боялись, что тройка эта быстро их переплюнет, и Чубайс не поможет.

В четвертой группе у меня – Лимонов, один как перст. Но речь о нем у меня – впереди. (Солженицын).