Боги и судьбы

Пасика Кристина Андреевна

Луна постепенно начала блекнуть и спустя полчаса над верхушками деревьев ярко засветили первые лучи поднимающегося солнца, темнота начала отступать под натиском света нового дня. И почти сразу же мой арахнод замер на месте, перебирая лапами по снегу, но не двигаясь вперед ни на шаг. Вдали, среди редеющего леса я различила поднимающийся из трубы к небу дым. Рядом было поселение, значит, паук дальше не пойдет. Я спешилась, сняла с него свои вещи и ножны с дарханами.

— Спасибо, Рок, — я легонько толкнула его в бок. — И хозяину своему привет передавай, раз уж

вы разговариваете, — не сдержавшись, улыбнулась, а зверь тут же встрепенулся, развернулся и вихрем помчался обратно в чащу леса.

Я побрела к деревне, проваливаясь на ходу в снег по щиколотку. Видимо, здесь снежная буря не была столь сильной, как в предгорьях, иначе я бы сразу утонула в белоснежных сугробах по пояс. Еще повезло, что недалеко пришлось идти, высокий деревянный частокол вокруг поселения показался уже спустя пятнадцать минут ходьбы. Ворота нараспашку, деревенька всего в семь домов. Посреди единственной улицы колодец, вокруг которого бегают, играя в снежки, дети.

Достав из сумки врученный эльфом конверт, я подошла поближе к замершим детям. Они с нескрываемым любопытством рассматривали свою нежданную гостью и тихо о чем-то перешептывались.

На желтовато-белой бумаге ровным каллиграфическим подчерком было выведено только имя «Дана».

— Ребята, подскажите, в котором из домов я смогу найти Дану?

Один из пацанов в задумчивости вытер ладошкой нос, хмуря брови.

— Эт, тёт Дану что ли? — он смотрел на меня взглядом ясно-голубых широко раскрытых глаз. — А вон, вторая с краю хата.

Маленький пальчик уверенно указал на один из деревянных домов.

— Тока она сама сейчас у старосты, дядьки Матвея, — вступил в разговор второй мальчишка, раскрасневшийся от недавней игры и взирающий на незнакомку из-под кучерявого чуба. — Лечит его, а то у него ухо второй день болит. Вон в доме с резным петухом на крыше.

— Спасибо, — я с благодарностью улыбнулась.

Как странно, все дети такие чистые, без единой черной мысли, без зачатков зависти, злобы, простые, искренние. Когда же наступает тот переломный момент и мы так неотвратимо «взрослеем»? Перестаем верить в чудо и добро, становимся серьезными, скрытыми от всех за тысячами масок и щитов…Словно в один миг теряем детскую наивность и чистоту, безвозвратно, навеки…

Я постучала в ворота указанного дома и практически сразу ко мне навстречу вышла женщина. Высокая, стройная, хоть уже и не молодая, но до сих пор необычайно привлекательная. Плавные изгибы фигуры, длинные темно-русые волосы заплетены в косу, внимательный и чуть настороженный взгляд светло-карих глаз.

— Вы Дана?

После утвердительного кивка я отдала ей конверт с письмом. Увидев его, она чуть не заплакала от счастья, взволнованно прижала его к груди, словно на мгновение превратившись во влюбленную девочку. Затем быстро распечатала и за несколько секунд пробежала взглядом по написанным строчкам.

— Идем со мной, дома сможем поговорить, — она схватила меня за руку, увлекая за собой.

Привела в дом, усадила за стол, накормила, напоила чаем и лишь потом приступила

к расспросам.

— Как он?

— Он очень переживает за Лесса, — я ни капли не соврала. Если бы отец не волновался за него, он никогда бы не стал мне помогать.

— Я понимаю, пусть мы очень редко видимся, но он нас любит. И я это знаю, — женщина вздохнула. То ли с горечью, то ли со странным облегчением. Но тут же встрепенулась, вновь пряча свои эмоции в глубину души. — Я соберу тебе сумку с чистой одеждой и необходимыми вещами. Так же на столь крайний случай у меня есть подаренная Артан'ленном лошадь, ее и возьмешь, чтобы добраться до Брисса. Времени у тебя очень мало, темные — прекрасные ищейки и быстро выйдут на след арахнода. Но не бойся, в деревне тебя никто не выдаст. Скажем, заходила странная девушка, но быстро ушла.

— Дана, — вдруг прервала ее я. — Вы можете мне не поверить, но я всегда мечтала узнать, какая вы.

С губ чуть было не сорвалось «какой вы были»… Лесс всегда с таким теплом отзывался о своей матери, что я невольно мечтала узнать, какой же она была. И теперь, сидя со своей практически свекровью за одним столом, я не верила собственным глазам. Простая женщина, милая, добрая, открытая. Хорошая мать, любящая, преданная, домашняя. Такая, какой мне быть, видимо, просто не суждено. Отец Лесса не просто так влюбился в эту женщину, она действительно заслуживала настоящей искренней любви. Только жаль, что в те далекие времена эта любовь стала запретной.

Она смутилась, улыбнувшись мне.

— Девочка, тебе пора, нельзя терять ни мгновения! — тут же подскочила с места Дана.

Мы уже вышли на улицу, она вывела из сарая во дворе гнедого жеребца, помогла мне его оседлать, сунула в руки сумки.

— В одной одежда, в другой еда, в дорогу должно хватить. И я положила тебе теплый плащ, ближе к Мерридии еще не так холодно, в тулупе сжаришься.

— А где Лесс? — я только сейчас поняла, что именно меня тревожило все это время. То, чего я сейчас хотела больше всего на свете.

Лесс… в видениях дирсов это одно… но он вживую, рядом, пусть даже за три века до нашей встречи. Я всем сердцем желала его увидеть. Хоть краем глаза, хоть на миг.

— Он уехал на охоту еще вчера вечером, будет только через сутки, — пояснила Дана.

Моя мечта разбилась так же звонко, как разбивается о каменный пол хрустальный бокал. Я закрыла глаза, стараясь смириться с мыслью о том, что все равно его не увижу. Как сказал Артан'ленн — с Судьбой не стоит играть. Победителем, увы, стать невозможно.

— Сразу за воротами начинается в лесу тропинка, поедешь прямо по ней, через несколько часов она выведет тебя из леса и сольется с трактом, — женщина отвлекла меня, заставив вновь сосредоточиться на деле. — А при должной скорости завтра к вечеру будешь в столице. Приедешь в Брисс, остановись на постоялом дворе «Еловая ветвь». Как въедешь в северные ворота, второй поворот налево, первый поворот направо и вниз почти к центру. Он рядом с торговой площадью. Чем больше народу, тем меньше конкретно тебе уделят внимания.