Боги не играют по правилам
Шрифт:
На следующий день я уже не вспоминал о ней. Брошь так и осталась лежать на столе. А у меня внезапно появилась целая куча работы: оказалось, что ничего не готово к выезду в столицу на Великий праздник. Да, замок преобразился, расцвел. Теперь это неприступная гордая крепость, а не сырые развалины, поросшие мхом. Зигруд купил коней, обустроил конюшни, но еще не подготовил повозки. Их надо было отремонтировать, а то мы за ворота не выедем.
Так что, я хоть и герой, и мое занятие - пить вино да девок по сеновалам тискать, но пришлось мне стать плотником. Сперва я выгреб все золото из карманов и послал двух солдат за
Три дня я трудился не покладая рук. И помогали мне все: старики, женщины, раненые, дети, даже барон участвовал. Его вынесли на улицу, и он лично руководил работами.
В назначенный срок все было готово. Завтра на рассвете мы отправимся в столицу на Великий праздник. А потом меня ждет встреча с богами. Волнуюсь ли я? Боюсь? Нет. Пусть они боятся. Я иду!
День Великого праздника
Утром, едва взошло солнце, все жители Мелавуда собрались во дворе. Одни грузили вещи, другие запрягали лошадей, третьи ставили флаги на повозки. Люди шутили, смеялись: праздничное настроение постепенно накрывало всех. Детишки путались под ногами. Им как всегда не терпелось отправиться в столицу, где будут красочные представления, игры, сладости. Великий праздник все-таки.
Когда все было готово, барон с трудом забрался в головную повозку, поднялся, опираясь на Зигруда и сказал:
– Друзья, сегодня решится наша судьба. Мы славно потрудились. Нас пытались сломить, но мы выстояли. И все благодаря нашему герою. Гур, ты вдохнул в нас надежду, дал нам силу и веру в себя. Ты воскресил в нас воинов. Спасибо тебе. Знай, тебя любят не только боги, но и мы. Помни об этом на арене. Мы с тобой!
Народ одобрительно закричал.
– Поначалу я не верил в тебя, - Зигруд усмехнулся, - думал, что ты самонадеянный идиот, но я ошибался, ты настоящий герой! Я рад, что ты с нами, друг!
– Мы любим тебя, Гур!
– закричала толпа.
Я смотрел на людей вокруг, видел их счастливые лица, и впервые понял, что привязался к ним. Не я один шел к арене - мы вместе проделали этот путь. Мы сражались плечом к плечу. Я и они - одно целое. Только вместе мы победим. И на арене я буду биться не только за себя, но и за них. Я не сам по себе, мы вместе!
Ко мне подошел Родор с повязкой в черно-белую шашечку и сказал:
– На арене герой должен быть в цветах своего флага. Дозволь, я привяжу это к твоему нагруднику.
– Нет, - ответил я.
– Скажи мне, Родор, готовы ли доспехи героя Мелавуда?
– Д-да, - кузнец закивал головой.
– Тогда неси. Я буду биться в них.
Толпа взревела. В небо полетели шапки. Застучали мечи по щитам. Люди буквально впали в экстаз. Они приветствовала своего героя, и я был горд, что стал им.
Скинув с себя дорогие доспехи Накмиба, я облачился в латы героя Мелавуда. И надо признать, Родор потрудился на славу, все пришлось впору. Он даже продумал в перчатках место для когтя. Да, на нагруднике не было львов, но зато был вычеканен герб и вышиты цвета флага.
Я запрыгнул в повозку, и мы двинулись в путь. Ехали весело: пели песни под пастушью дудочку, пили вино с сыром, смеялись. Даже раненые оживились: в день
Время стремительно уходило. Вот уже показались стены Морхэнда. А за ними виднелась арена - огромное сооружение в форме чаши в самом центре города. Помню, как впервые увидел столицу в лучах заходящего солнца. С вершины холма она казалась огромным муравейником, где в общем потоке растворяются счастье и горе, радости и печали, надежды и разочарования. Бродя по улицам, вокруг видишь лишь незнакомые угрюмые лица. Люди замкнуты в свои мирки и не впускают туда посторонних. Они привыкли жить в толпе, научились не замечать окружающих и уходить в себя. Они плывут в одной лодке, но сидят на разных скамейках.
Пока я впадал в уныние и растворялся в мысленном болоте, мы въехали в ворота и направились сразу к арене. Наш вход в это колоссальное сооружение был на северо-западе. Проехав пару кварталов, мы столкнулись на перекрестке еще с одной процессией. Как оказалось, это был барон Фиордор из северо-восточного имения Финград.
Зигруд хлестнул вожжами лошадей, но кони Фиордора оказались резвее и первыми выехали на пересечение улиц. Пришлось остановиться. Раздался издевательский смех проезжающих. В нас полетели объедки. Но наша детвора не дала себя в обиду и закидала забияк грязью.
А я смотрел на украшенные резьбой кареты и понимал, как по-деревенски смотрится наш обоз - будто крестьяне приехали на рынок. Но чувство досады и стыда пришлось забыть, когда из второй кареты выглянул герой. Ну и рожа! Будто его сунули в улей: распухший, заплывший жиром урод с маленькими глазками и конским хвостом на голове. Он встал и пригрозил мне шестью кулаками. Да, трудно будет с ним боксировать. А если он возьмет в руки оружие и щиты?
Наконец, дорога освободилась, и мы двинулись дальше.
– Ты видел его?
– испуганно сказал Родор.
– Настоящий монстр!
– Картофелина с ручками, - отмахнулся я.
А про себя подумал, что все мои встречи с героями были так или иначе подготовлены, а сейчас придется драться на арене в равных условиях.
Чем ближе мы подъезжали, тем больше людей становилось на улице. В конце приходилось буквально пробиваться через толпы зевак, разгонять уличных торговцев и музыкантов. У входов как всегда образовалась давка. Там кричали и ругались, заглушая музыку, льющуюся со всех сторон. Мы пробились в специальный вход в наш сектор и поставили телеги в круг на крохотной площадке. Несколько человек остались охранять лагерь, а остальные расселись на скамейках. Я, Родор, Зигруд и барон Горлмид заняли большую ложу.
Арена - огромный амфитеатр - шумела, словно водопад. Уже почти не осталось свободных мест, а люди все плыли и плыли широкими реками через главные ворота, затем разделились на потоки поменьше, становились десятками ручейков и растворялись в людской пене на зрительских местах.
Но меня интересовало поле битвы. В самом центре была песчаная площадка утыканная столбами с цепями. Повсюду стояли щиты с шипами, висели сети, тянулись водные каналы и рвы, были даже три башни, соединенные канатными дорожками и еще черт знает что, отсюда не разобрать.