Боги не играют по правилам
Шрифт:
Я не возражал. Мы удобно улеглись на сочной травке.
– Знаешь, - сказала Эльбель, - Мне так не хватает ласки.
Намек понял! Я вмиг избавился от куртки и схватился за штаны, чтобы они не лопнули и замер. Из-за кустов вышли трое крестьян. У двоих в руках были кинжалы. Третий достал из-под плаща веревку и мешок. Они явно не за клевером для кроликов пришли. Эльбель завизжала.
– Мужик, твоя смерть нам не нужна, - сказал один из нападавших.
– Можешь уйти.
Дочь барона Фарбера посмотрела на меня круглыми зелеными глазами.
Брошь
Какое мне дело до местных разборок? Может это кровная месть, может Эльбель хочет похитить тайный любовник или убить ревнивый муж? Мне-то что? У меня своя цель. Но разве я мог ее бросить тут одну? Я схватил куртку, чтобы не показывать коготь и встал между бандитами и девушкой. Воин, нечего сказать.
– Вот болван, - прорычал бородатый крестьянин с кинжалом и бросился на меня.
Я прыгнул навстречу. И пошла кутерьма. Боги любят веселье. Бородатый не ожидал от меня такого и даже не успел замахнуться, как коготь впился ему в горло. Брызнула кровь. Крестьянин зашамкал что-то, выпучил глаза, выронил клинок и схватился за шею. Эльбель завизжала еще сильнее.
Подбежал второй - светловолосый дылда - и ударил кинжалом. Я отскочил, но кончик лезвия обжег грудь. В душе вспыхнул огонь. Я уже не мог отступать. Сжав зубы, я атаковал. Коготь просвистел у самого носа бандита. Он увернулся и сделал ложный выпад. А я-то не играл с ним в игры. Я пер вперед, и слева завинтил ему кулаком в челюсть. Дылда растянулся на земле. Ему на помощь подоспел третий. Он накинул веревку мне на шею и стал душить. Дурень. Он не знал о смертоносном когте. Одним движением я вспорол ему брюхо и инстинктивно засунул руку в рану. Бандит заорал, но где ему перекричать Эльбель. Она голосила, что сирена.
Светловолосый детина вскочил и дал деру. Я не стал гнаться за ним. Зачем? Боги и так довольны. Они получили что хотели. Я знаю это. Дочь барона, наконец, замолчала, и стали слышны стоны умирающих.
– Кто это был?
– спросил я, прижимая куртку к ране.
– Скоты чертовы! Твари поганые! Ублюдки хреновы!
– закричала она вслед убегающему.
Я стал шарить по карманам убитых. Они были абсолютно пусты, словно специально. Единственное, что удалось найти - это брошь для плаща в форме змеи.
Подошла Эльбель и спросила:
– Ты ранен?
– Царапина, - ответил я как истинный рыцарь-герой.
– У нас лучший лекарь во всей округе. Он тебя за два дня поставит на ноги. Идем, - она схватила меня за руку.
Я аккуратно освободился. Нельзя мне к врачу в стан врага. Боги меня вылечат гораздо быстрее ваших настоек на подорожнике.
– Прекрасная Эльбель, - я поцеловал ее руку, - сейчас сбегутся все твои няньки, и нам будет скучно. Вечером на закате я буду ждать тебя под тем дубом.
Она шлепнула меня по заду.
– Не опаздывай. Тебе полагается вознаграждение.
Я
– Ты когда-нибудь видела такое?
Девушка покачала головой, и я быстро пошел прочь. Эльбель закричала служанкам и скрылась за кустами.
Рана болела, и казалось, что с меня стекает кожа. Куртка насквозь пропиталась кровью. Она капала большими каплями на землю, текла по ногам. Мне надо было срочно лечь и поспать. Я знал: боги излечат меня, как только мне удастся заснуть. В глазах пошли черные круги. Уши заложило. Еще чуть-чуть и я отключусь.
Холодная вода в реке немного взбодрила и дала сил добраться до кустов ивы. Там я упал, закутался в плащ и вырубился.
Сколько проспал, не знаю. Но когда очнулся, то увидел перед собой огромные глаза, рога и чавкающую слюнявую морду. Я вскочил, - и коровы шарахнулись в стороны, чуть не затоптав пастуха - мальчугана лет восьми. Рана полностью затянулась, и на ее месте был только белый шрам на память. Я взглянул на солнце: время еще есть. В Гринвуд.
Кьян ждал меня в дверях. Он даже работу забросил, так ему не терпелось узнать новости.
Не стоит пока говорить ему всю правду. Он еще понадобится. Влюбленный поверит в любые сказки, решил я и сходу сказал:
– На нее напали, но слава богам, я оказался рядом...
– Что с ней?
– перебил кузнец.
– С ней все в порядке. Но если бы у меня был меч.
– Он твой. Я хочу увидеть ее.
– Тише. Придется подождать. Ее отец в гневе. Она просила, чтобы ты не появлялся возле дуба. Иначе она боится, что тебя убьют солдаты.
Кьян приуныл.
– Барон Фарбер ревностно следит за своей землей. Она сказала что-нибудь еще?
– Любит и ждет встречи.
Кузнец ахнул, открыл рот, глаза заблестели.
– Но просит подождать и не ходить к дубу.
– Готов ждать хоть вечность.
С него достаточно, а то еще головой стукнется о потолок, взлетая на крыльях любви. Я взял меч и пообещал держать его в курсе событий. Уходя я показал брошь.
– Что скажешь об этом?
Он повертел ее в руках и пожал плечами:
– Обычная застежка в форме змеи.
С улицы донесся рев огра.
– Что это раскричался ваш герой, - спросил я.
Кьян посмотрел на меня очень недобрым взглядом.
– Ты конечно друг мне, - сказал он, - но тебе нельзя спрашивать меня о герое. За такое вышвыривают из замка, но... ты мне друг, ты доказал, что не шпион. Только впредь не делай так.
Я уверил его в случайности своего вопроса и попрощался.
Проклятый огр топал по травке у противоположного конца двора, жевал коровью ногу и сотрясал воздух громкими откровениями из прямой кишки. Воняло так, что мухи передохли. Все окна и ставни в замке были закрыты. Никого в округе видно не было. Несварение желудка у людоеда - это, скажу я вам, не понос у воробья. Тут не отделаешься брезгливым фи. Тут можно потерять чувство прекрасного и навсегда поломать психику, глядя как огр дрыщет на ходу и тут же ест мясо.