Боги, пиво и дурак. Том 9

Горина Юлия Николаевна

Эреб с хриплым воем обеими руками схватился за рукоять меча, напрасно пытаясь освободиться.

— Деметра, прижми голову к левой руке! — крикнул Нергал, ловко выхватив нож — маленький, чем-то похожий на те, что я нашел когда-то у Ники.

Демка послушно отвернулась, и клинок, вспыхнув россыпью крошечных символов, со свистом разрезал воздух и, задевая распустившуюся листву, перебил ремень, удерживающий ее правое запястье и вонзился в дерево.

Моя умница, кусая губы в кровь, тут же схватилась за нож освободившейся рукой,

а я на карачках бросился к ближайшей метке начертания, чтобы дать ей хоть немного вздохнуть.

Вооружившись ножом Нергала, Деметра освободила себе вторую руку и села.

Ее волосы враз засветились, глаза засияли яркой лазурью.

— Кончено! — с мукой в голосе крикнула она и вонзила клинок в сияющий символ в самом центре своего ложа.

Вязь начертаний на жертвеннике угасла. Алые метки на полу тоже померкли. Деревья перестали расти, буквально на глазах их зелень пожухла, а молодые упругие ветви и стволы стали мертвенно-серыми. Золотая пыльца, кружившаяся в воздухе, начала медленно оседать на черный пол.

В первое мгновение я хотел рвануться к Эребу. Схватить ублюдка обеими руками и бить головой об плиты, пока у него череп не треснет.

Но Шива оказался проворней.

Одним прыжком он очутился перед Эребом и с улыбкой проговорил:

— Ну, здравствуй, олимпиец.

— Нет… — простонал тот, все еще пытаясь вытащить меч, которым оказался приколотым к полу. Но оружие великого разрушителя не поддавалось. — Нет, так не может быть… Не может!..

— Дай-ка я, — голосом маньяка проговорил Шива и, наступив ногой на раненое бедро старика, рывком высвободил свой клинок.

Эреб заорал. Вся комната задрожала, закачалась, теряя четкие очертания.

— Ну что ты, в самом деле, — с плотоядной улыбкой проговорил Шива, присаживаясь рядом с ним на корточки. — Так кричишь, а мы ведь еще только начали…

Я покосился на Шиву. Тот, прижав Эреба к полу коленом, с видимым наслаждением проталкивал свою руку ему прямо в рану на животе, все с той же улыбкой негромко приговаривая:

— Хотел затронуть мое сердце, олимпиец? Что ж, у тебя получилось. А теперь давай-ка мы поищем твое?.. Я готов заниматься этим и час, и день, и неделю…

Эреб забился на полу. От его воплей мне стало тошно.

Все-таки Шива иногда бывает реально жутким.

И я, пошатываясь, побрел к Деметре.

К черту Эреба. Мучительное желание убить его непременно собственными руками у меня как-то испарилось. Да и смотреть, как его препарируют, у меня тоже не было желания.

Сейчас, когда Деметра и все остальные были в безопасности, все это уже не имело для меня значения.

Все-таки убийство и пытки никогда не входили в перечень моих любимых занятий.

Демка, окончательно освободившись от остальных ремней, поднялась мне навстречу.

Я обнял ее — живую, теплую. Родную.

И какая разница, что будет с нами через год, пять или десять?

Главное, сейчас я ей нужен. И она

мне нужна.

— Спасибо, что пришел, — тихо проговорила она, уткнувшись лицом мне в грудь.

— Прости, что так сильно задержался, — сказал я. Наклонился, чтобы коснуться губами волос на ее макушке…

Шива отвлек меня от этого приятного занятия.

— Даня, тебе какую руку отрубить на память, левую или правую? — спросил он, перекрикивая стоны Эреба.

Нергал достал из кармана сигару и спички:

— Кто о чем, а Шива — об охотничьих трофеях!

Я содрогнулся, сильней прижимая к себе Деметру.

— Да ну нахрен. Пусть рубит хоть обе и засунет их Эребу в задницу, — со всей искренностью сказал я. — Мне такие сувениры не нужны.

— Вот это ты зря сказал, он ведь сейчас так и сделает! — отозвался Нергал. — Эй, Шива! Разбей уже этот пузырь, на воздух хочется. А я закончу дело, как полагается. Все-таки это справедливая казнь бога, а не банальное надругательство над его телом.

Шива со вздохом поднялся, нехотя оставляя корчившегося у его ног Эреба. Посмотрел на свои окровавленные руки.

— Ладно… — проговорил он.

— Ну вот и хорошо, — кивнул Нергал и направился к старику.

Взяв Деметру за руку, я тоже подошел ближе, чтобы собственными глазами удостовериться в том, что ублюдок больше не оживет.

Шива уверенным шагом подошел к стене и вонзил в нее свой меч. По гладкой серой поверхности в стороны разбежались трещины, и в следующее мгновение комната рассыпалась в пыль. И жертвенник, и деревья, и черный пол — все исчезло. Только серые клубы, похожие на пепел, закружили в воздухе.

А мы оказались на том самом поле, откуда пришли в мир Эреба. Только теперь оно было пустынным и тихим.

Стояла ночь. В черном звездном небе виднелась большая черно-фиолетовая клякса Азатота. Она вспыхивала цветными искрами, чуть покачивая невесомыми щупальцами, парящими высоко над землей. Густо пахло прелой листвой и недавним дождем. Холодный ветер дохнул мне в лицо, обжигая осенней свежестью. И погасил сигару Нергала.

Небрежным жестом тот отбросил ее в сторону. Вынул меч.

Эреб у его ног все еще пытался что-то бормотать — вот ведь живучий гад!

— Ты совершил страшное преступление перед вселенной, Эреб, — сказал Нергал, склонившись над ним. — Ты пренебрег великим подарком под названием вторая жизнь. У тебя был шанс начать все заново — роскошь, которой не обладает никто из богов или смертных. Но ты посвятил его прежней ненависти. За что и приговариваешься к смерти.

Нергал поднял меч и быстрым, хлестким ударом отрубил Эребу голову.

Яркие синие молнии пробежали по притихшему телу старика, поднялись по ногам Нергала — и ослепительное сияние разлилось вокруг его фигуры, образуя силуэт огромной птицы с распахнутыми крыльями и львиной головой. Глаза Нергала потемнели, и в них, как в окулярах телескопа, отразилась бездна.