Богиня легенды
Шрифт:
— Или был им, — сказала Ковентина, и цвет ее глаз изменился в одно мгновение; из ярко-синих они превратились в мрачно-серые. — Но он обладает даром предвидения, и он был чересчур угнетен страхом за будущее Артура.
Хозяйка Озер стиснула руку Изабель.
— Я должна вернуть его. Должна. Я боюсь, что вечность без него превратится в вечное страдание.
Но почему именно я? — спросила Изабель, сдерживая подступавшие к глазам слезы.
Нет, конечно, она не была уж настолько слезливой, разве что изредка плакала… когда, например, сталкивалась с
Ковентина еще сильнее сжала руку Изабель, но, как ни странно, не причинила боли — зато между ними будто проскочила искра.
— Потому, что ты — именно та женщина, которую я искала. Я искала особу прекрасную, умную и, как ни жаль, близкую к смерти. И что было для меня особенно важно, так это то, что ты называешь «если бы». Мне нужна была женщина, которая в последний момент жизни пожалела бы о том, что так и не нашла свою настоящую любовь.
— А это заставляет предполагать, что я найду ее здесь. Ковен…
— Зови меня Вивиан. Так называет меня только Мерлин, но мне будет приятно, если и ты воспользуешься этим именем. Потому что я верю: ты — та, кто вернет его мне.
— Ладно. Но с чего ты взяла, что я найду здесь любовь, Вивиан? И как я верну тебе Мерлина?
— Точно не могу сказать. Но если не попытаться, то это будет значить: я не постаралась вернуть человека, которого люблю. А для меня это неприемлемо. Боюсь даже подумать о том, что произойдет, если мои горести начнут бурлить в воде, которая меня поддерживает и которой я повелеваю.
На поверхности озера появились волны. Совсем недавно оно было спокойным, безмятежным и синим, как глаза Вивиан. А теперь стало тревожным, серым, несчастным. И это напомнило Изабель о Большом озере, которое как будто внезапно разгневалось на нее, когда она вместе со своим автомобилем весьма неизящно плюхнулась в его взволнованные глубины.
Изабель снова посмотрела на стоявшую перед ней женщину, гадая, когда же кончится этот странный сон. Ну а пока он продолжается, почему бы не попробовать?..
— А где мои фотокамеры, вообще все снаряжение? — спросила она.
Вивиан покачала головой.
— Здесь нет ничего подобного. В этом времени. В этом месте.
— Хорошо, — кивнула Изабель.
На самом деле она огорчилась из-за того, что не удастся запечатлеть красоту окружавшего ее мира, красоту этой женщины… Изабель просто озолотилась бы, если бы отправила ее фотографию в журнал «Пипл»… и рассказала ошеломительную правду о Камелоте…
— Но в кого же, скажи на милость, я должна здесь влюбиться? Или кто, как ты надеешься, влюбится в меня? И что, если я, например, по ошибке увлекусь придворным шутом?
И снова воздух наполнился музыкальным смехом, и птицы на деревьях ответили богине.
— Шут Эстер? Думаю, у тебя не настолько дурной вкус.
Изабель усмехнулась.
— Тогда кто это, моя леди?
— Как кто? Ланселот, разумеется!
— Ты шутишь? Если я не ошибаюсь, эту красотку Гвен чуть не сожгли заживо из-за того, что она с ним спуталась!
Но тебе это и не грозит. Ты — леди Изабель, явишься в Камелот в качестве графини из Дюмонта, чтобы обсудить раздел земель к обоюдной выгоде всех бриттов.
— Значит, я просто ввалюсь туда без приглашения?
Вивиан на мгновение заколебалась, а потом извлекла откуда-то — похоже, из кармана своего платья — сапфировое ожерелье. Это было нечто совершенно изумительное. В центре сияла капля в форме сердца, отлитая из стекла, внутри ее плескалась синяя жидкость. Выглядело украшение потрясающе и необычно, и за него могли бы дать неплохие денежки в Сотби.
— Ох, Вив… могу я тебя так называть?
Хозяйка Озер фыркнула.
— Нет, не можешь.
Изабель пожала плечами.
— Я просто подумала, что Вивиан — это уж очень длинно, но… ты права. Какое оно красивое! Что это такое?
Богиня надела ожерелье на шею Изабель, и синяя капля легла на ее едва прикрытую грудь.
— Эта вещица содержит в себе магию, Изабель. При виде ее те, кто усомнится в твоих целях и намерениях, сразу забудут о подозрениях. В этой капле — мои слезы, пролитые в тот момент, когда я поняла, что выбора нет и я должна позволить Мерлину покинуть меня. Капля обладает кое-какими возможностями, но я не скажу тебе, какими именно. Потому что за их использование придется заплатить. Обращайся с ожерельем мудро, и оно станет твоим союзником и помощником. Если же будешь глупо тратить его силу — цена будет высокой.
— А у тебя есть какие-нибудь правила на этот счет в письменном виде? Список. Например, можно ли с его помощью устроить канализацию и прочие туалетные радости?
Вивиан рассмеялась.
— Можно, пожалуй. Но потом ты вдруг обнаружишь, что не можешь воспользоваться всеми этими устройствами.
— Опа!
— Да уж… постарайся понять, что я имею в виду. Всегда придется чем-то заплатить, когда бы ты ни решила воззвать к силе моих слез. Даже если у тебя будет настоятельная нужда в этом, помни: всему есть цена. И вот еще что, Изабель. Никогда и никому не позволяй снимать с тебя это ожерелье.
Вивиан на несколько мгновений ушла в свои мысли, а потом начала ритмично начитывать:
Сердце и слезы не покинут Изабель, А укравшему страшные чары грозят. Лишь Изабель может их пробудить, Вот такие слова сказав: «Леди, это должно быть сделано Ради любви и жизни и всего достойного».Вивиан раскинула руки, и собравшиеся в небе облака пролились дождем над озером, над обеими женщинами. Изабель, как правило, не приходилось оказываться под потоками воды, если она не стояла под душем, но сейчас падавшие капли почему-то показались теплыми и утешающими, хотя она и была напугана и чувствовала себя не в своей тарелке.