Богиня роз
Шрифт:
Она ушла, с подчеркнутой дерзостью покачивая бедрами в такт широкому шагу.
Микки все еще улыбалась, возвращаясь к компьютеру. Она только успела кликнуть мышкой, как заметила ламинированную карту медицинской страховки.
– Ох, черт побери! Я не вернула Севильяне карту!
Микки схватила карту и побежала к двери во внутренние помещения приемного покоя. В центре полукруглого холла за высокой стойкой сидела секретарь приемного отделения - маленькая брюнетка, как всегда что-то печатавшая на компьютере.
– Привет, Бранди! В какой палате Севильяна Калука?
– В седьмой, - Занятая делом секретарша
– Спасибо.
– Микки направилась к двери с номером семь.
– Надеюсь, на сегодня у вас суматоха закончилась.
– Слабая надежда, - пробормотала Бранди.
Микки постучала в закрытую дверь.
– Можете войти, - прозвучал отчетливый голос старой женщины.
Микки приоткрыла дверь и неуверенно заглянула. Севильяна приглашающе помахала ей здоровой рукой. Левая рука была устроена на алюминиевом держателе, укрепленном сбоку на специальной кровати. Кто-то прикрыл сияющий металл голубым лоскутом. Микки увидела рваную рану на ладони Севильяны. Из раны все еще сочилась кровь.
– Входите, моя дорогая. Медсестра вышла за какими-то инструментами, чтобы привести вот это в порядок.
– Она кивком указала на свою руку.
– Вообще-то это надо зашивать.
– Мне очень жаль, - сказала Микки.
– Надеюсь, Вам не слишком больно.
– Это все мелочи, Микадо.
– Севильяна показала на стул, стоявший рядом с кроватью.
– Садись, пожалуйста. Очень мило с твоей стороны заглянуть ко мне.
– Я принесла вот это.
Микки протянула Севильяне страховую карту, раздосадованная, что не додумалась действительно просто навестить ее.
– Спасибо. Я бы никогда не вспомнила, где ее оставила.
Севильяна взяла карту и тепло улыбнулась Микки.
Микки села. Она изо всех сил старалась не смотреть на рану старой женщины, но, как это бывает, когда проезжаешь мимо места катастрофы на дороге, взгляд сам собой устремлялся к руке Севильяны. Но на этой ладони было и что-то еще… Микки прищурилась, пытаясь рассмотреть это.
– Кровь всегда завораживает. Вам так не кажется?
– Голос Севильяны прозвучал гипнотически.
– Ее цвет напоминает мне розы, - тихо ответила Микки.
Она наконец заставила себя отвести взгляд от раненой руки и посмотрела в глаза Севильяне.
– Я не хочу сказать, конечно, что я какой-нибудь помешанный на крови вурдалак. Просто едва расцветшие розы и свежая кровь имеют один и тот же особенны и оттенок. И я не понимаю, почему это должно выдавать негативные ассоциации, - уверенно закончила она.
Изумительные голубые глаза Севильяны пристально посмотрели на нее.
– Для вашего возраста вы очень мудры. Мне понадобилось много лет, чтобы понять: в том, о чем вы говорите, нет никакого негативного подтекста. Розы и кровь имеют между собой много общего, и это воистину удивительно.
Микки глубоко вздохнула.
– Откуда вы это знаете… о розах и крови?
– брякнула она.
Старая женщина в ответ лишь улыбнулась.
– А вот и мы!
Медсестра стремительно ворвалась в комнату, неся поднос со стерильными инструментами. За ней шла женщина-врач, лишь недавно пришедшая в госпиталь.
– Доктор Мэйсон сейчас приведет вас в порядок. Доктор посмотрела на Микки.
– Вы родственница?
– Нет, я ассистент Джил Картер.
– Вам нужно уйти.
Микки
– Надо идти. Я искренне рада была познакомиться с вами, синьора.
– Погодите-ка, дорогая.
– Севильяна потянулась к своей сумке, лежавшей рядом на кровати.
– Мэм, если она не ваша родственница, она действительно должна уйти, - сказала доктор Мэйсон.
– Я это прекрасно понимаю, милая девушка. Я и не прошу ее оставаться здесь. Я просто должна кое-что ей отдать, - сказала Севильяна таким тоном, каким обычно матери делают замечание нашалившим детям.
И, не дожидаясь ответа доктора, старая женщина сунула здоровую руку в глубины огромной, похожей на мешок сумки. Когда же рука снова появилась на свет, пальцы Севильяны сжимали маленький стеклянный флакон. Флакон в виде тоненькой трубки был не больше мизинца Микки. И на всей его поверхности сверху донизу виднелись узловатые выступы. Микки дизайн флакона показался смутно знакомым.
– Вот, моя дорогая. Я хочу, чтобы вы это взяли.
Севильяна вложила флакон в ладонь Микки, и когда Микки коснулась стеклянной трубочки, она поняла, почему та выглядела такой знакомой. Это была безупречная копия стебля розы, утыканного крошечными шипами.
– Это духи, которые были изготовлены для меня, когда я в последний раз навещала остров Крит, что лежит у побережья моей вечно любимой Греции. В прошлом эти духи приносили мне удачу и немало волшебства. Желаю, чтобы они сделали то же и для вас.
Микки сжала флакончик в руке.
– Спасибо, Севильяна, - ответила она на ходу, когда медсестра уже подталкивала ее к выходу.
– Помни… - донесся до Микадо шепот старой женщины.
Дверь захлопнулась с негромким щелчком.
Глава 4
Квартира Микки была для нее неким убежищем. Пять лет назад она подписала договор долгосрочной аренды и ни разу об этом не пожалела. Она поселилась на верхнем этаже маленького жилого комплекса. Квартира была просторной, тихой, но Микки выбрала ее не только из-за этого. В первую очередь ее выбор определился местоположением. В квартире имелся балкон с кованой оградой, и он тянулся от гостиной до спальни, выходя прямо на Вудворд-парк. А Вудворд-парк примыкал к месту, которое Микки любила больше всего на свете, - к садам общества «Розовые сады Талсы».
Выходя на балкон, Микки посмотрела на наручные часы. Около половины седьмого. Время у нее еще есть. Она наслаждалась прекрасным видом Вудворд-парка, отмечая, что в воздухе ничего не колеблется и не движется. И парк оставался просто парком. Микки на мгновение прислушалась, надеясь уловить хотя бы эхо того тоскливого рыка, но доносились лишь шум машин, время от времени проезжавших по Двадцать первой улице, да голоса монтажников, которые заканчивали работу на сцене - спектакли должны были начаться через два дня; все вокруг было совершенно обычным. Октябрьский вечер наполняла приятная прохлада. Солнце только что опустилось за горизонт, но небо, казалось, не хотело отпускать последние блики света. Серые тома смешивались с розовато-лиловыми и коралловыми оттенками угасающего дня. Но Микки знала, что они очень скоро исчезнут. Наступала ночь новолуния, а это значило, что единственным светом, что будет литься с небес на землю, останется свет звезд.