Богиня тьмы

Вин Милена

Я рассказала ему все, что узнала от Лориэна, — про то, что полукровка мой кузен, о чем Кай и так уже догадался, про Халу, все это время маячившую перед глазами, про пророчество и нашу связь, подпитывающую силы темной богини, и про свитки, за которыми отправился Калеб. Дыхание мое сбивалось во время рассказа, эмоции били через край; я раздраженно всплескивала руками, хмурилась, сжимала и разжимала пальцы, а под конец, когда меня уже шатало от усталости, прижалась спиной к толстому стволу дерева и не сдержала слез.

Кай, до этого спокойно и сосредоточенно слушая меня, удивленно

изогнул брови при виде плачущей меня.

— Я ведь не знала… — протянула жалобно, глотая жгучие слезы. — Почему ты рассердился, когда я не знала, что так получится?.. Я думала, что Калеб справится. Хотела остановить его, но ты же знаешь, какой он упрямый и самоуверенный…

Я говорила все быстрей и быстрей, пытаясь унять боль и головокружение звуком собственного голоса.

— Я так устала, Кай. Устала доверять и терять. Наивно привязываться, а потом разрываться от боли из-за предательств и потерь. Мне казалось… казалось, что Кали… Мне страшно…

Все слова вдруг застряли в горле шершавым комом. Задыхаясь и всхлипывая, я чувствовала, как гримаса боли исказила мое лицо. Мне так долго пришлось давить в себе эмоции, рвущиеся наружу, копить обжигающие слезы, и вот теперь я сдалась — расплакалась перед ним, плевав на его реакцию, но отчего-то не почувствовала облегчения. Все горестные чувства, напротив, сделались более сильными; бремя воспоминаний и знаний сдавило меня полностью, и по жилам заструились тягучие нити.

Я дрожала от холода, от волнения и потери сил, затраченных на мою пламенную тираду. Поднесла дрожащие ладони ближе к лицу и заметила, что вены вздулись, но вместо огня наполнились чернотой.

— Тише, ветерок. — Руки Кая легли мне на плечи, легонько сжали, и меня передернуло — то ли от его прикосновения и близости, то ли от щемящего душу обращения. — Я буду рядом, — шепнул мужчина, неожиданно наклонился к моей щеке и провел носом по горячей коже, едва заметно втягивая в себя воздух. Мягкое касание обожгло разгоряченную меня прохладой. — Я знаю — ты не веришь в мои обещания. Но это не обещание. Клятва.

Он замолчал, но не отодвинулся, продолжил стоять очень близко, несильно сжимая плечи и касаясь щеки. Невозмутимая лесная тишина окутала нас словно одеялом. Легкие всхлипы все еще срывались с моих дрожащих губ, слезы застилали глаза, но больше не скатывались по лицу, пылающему и от смущения и от жуткого вихря эмоций.

Когда демон придвинулся чуть ближе, на один маленький шаг, я инстинктивно уперлась рукой в его грудь и заметила, что чернота в венах медленно испаряется. Сердце — то ли мое, то ли его — отозвалось на мою резкость глухим ударом. Кай немного отстранился, и я поймала его взгляд, таивший что-то неуловимое, неразгаданное. Злые глаза смотрели мягко и тепло, как раньше, но немного по-другому — с каким-то новым сильным чувством.

Осторожно оторвав руку от своей груди, Кай сжал мои пальцы и легонько прижался губами к обветренным избитым костяшкам. Я вдруг поняла, что почти не дышу. Странный, волнующий трепет охватил меня, перетапливая боль в тайное наслаждение, а раздражение — в удивительное спокойствие. Но сердце все еще продолжало отбивать тяжелую барабанную

дробь.

— Я сейчас тебе кое-что скажу, ветерок, — шепнул Кай и, словно боясь взглянуть на меня, закрыл глаза, прижав мои пальцы к своей щеке.

Он стоял так долго, стараясь дышать ровно, спокойно. Однако давалось ему это с большим трудом. Неосознанно я начала считать секунды, чтобы унять волнение от мучительного ожидания, но сбилась со счета, стоило мужчине резко выпрямиться и посмотреть на меня слегка потерянным, каким-то умоляющим взглядом. Его холодные синие глаза скользили по моему лицу, будто в попытке запомнить каждую черточку. Это вдруг напомнило мне о последних минутах жизни отца. Папа смотрел на меня так же — жадно и отрешенно.

— Это труднее, чем я думал, — почти шепотом выдохнул Кай, нарушив глубокую тишину, прерываемую лишь легким завыванием бодрого ветра. Он тяжело вздохнул, и я вздрогнула, когда его бархатистый вкрадчивый голос вновь мазнул меня по лицу: — Можешь верить, что это всего лишь последствия связи, но я убежден в обратном.

На мгновение демон задержал дыхание и отвел взор в сторону. Грудь сжало от пугающего предчувствия. Несколько секунд, несколько тяжелых ударов сердца — и, подняв взгляд к моим глазам, он едва слышно выдохнул:

— Я люблю тебя, ветерок. Так сильно, что уже не могу отличить реальность ото сна.

Ласковые, пропитанные искренностью слова отозвались дрожью где-то глубоко внутри. Каждую мышцу пронзила боль, дурное, ватное бессилие. Не знаю, хотелось бы мне ответить ему или промолчать, но я нашла в себе силы только на то, чтобы уцепиться пальцами за его черную рубаху. Казалось, он и не ждал от меня ответа, хоть и взгляд его был терпеливым, чуть требовательным, но все же понимающим.

— Я люблю тебя, — уже увереннее повторил он, словно в попытке убедить. Только я не знала — меня или самого себя.

Сильные руки неожиданно сомкнулись вокруг моей талии, прижимая меня к большой теплой груди. Какое-то время Кай стоял молча и неподвижно, прижавшись подбородком к моей голове, и я тоже молчала, боясь сказать необходимые ему слова. Прижатая щекой к грудной клетке, я четко слышала его сердце. Оно колотилось так часто, так гулко, что голову нещадно сдавливала острая боль.

— Не говори сейчас ничего, ладно? — наконец тихо попросил Кай, медленно поглаживая меня по спине. — Я хочу услышать ответ тогда, когда ты будешь готова. Когда мы разберемся с пророчеством и Халой. И когда ты захочешь ответить сразу, без раздумий, не терзая меня долгим молчанием.

Глава 7. Тень в сердце

Гомон голосов заполнил улицы столицы. От изобилия пестрых цветов кружилась голова. Нежные оттенки розового, сиреневого и оранжевого плавно сочетались с яркими синими, фиолетовыми и желтыми. Душистые фиалки украшали крылечки каменных домов и подоконники, а махровые розоватые камелии красовались в больших вазонах, расставленных вдоль улочек до самой площади, где раскинулся помост для музыкантов и шутов. Мне еще ни разу в жизни не доводилось видеть такое многообразие улыбок торговцев, сладостей на прилавках и резных декоративных фигурок.