Богиня зеленой комнаты

Холт Виктория

— С Марией Фицгерберт?! — воскликнул Уильям. — Ведь она считает тебя своим мужем!

— Мой дорогой Уильям, именно потому, что меня вынуждают жениться на этой... этом... создании, я хотел бы вернуться к Марии!

— Но ты ведь не можешь объявить, что женат на Марии. Будет революция!

— Ты думаешь, людей очень волнует, на ком я женат?

— Нет, — ответил Уильям. — Но их волнует монархия, и они не потерпят королеву-католичку.

Георг вздохнул.

— Что за несчастье на меня свалилось! Жениться на этой женщине... спать с ней! Я даже

от одной мысли об этом перестаю чувствовать себя мужчиной!

— Как только станет ясно, что она ждет ребенка, ты сможешь оставить ее. И пусть живет одна.

Принц передернул плечами.

— Ты слишком грубо выражаешься, Уильям. Это все твоя морская служба. Но я уверен, что ты чувствуешь так же, как я.

— Я бы сделал для тебя все, что в моих силах. Если бы у меня были деньги, чтобы заплатить твои долги...

—Я знаю. Деньги! Такая грязная штука! Неужели я должен быть так наказан только потому, что... у меня долги?

И принц заплакал. Он плакал тихо и безутешно. Уильям в отчаянии наблюдал за братом.

— Георг, если я ничем не могу тебе помочь...

— Можешь, Уильям. Именно поэтому я за тобой и послал. Сегодня я ездил к дому, где живет Мария. Я проехал мимо, надеясь, что она подаст хоть какой-нибудь знак. Она наверняка знала, что я около ее дома, конечно, меня видел кто-нибудь из слуг, ей не могли не сказать. Я несколько раз проехал мимо ее дома, я дал ей возможность заметить меня...

— И что произошло?

— Ничего. Решительно ничего.

— Если бы она подошла к окну, если бы она позвала тебя в дом... что тогда?

— Я сказал бы ей, что не могу и не хочу жениться на... этой... Я бы попросился назад. Я думал, что она меня любит... Я думал, что она подойдет к окну...

— Может быть, она ведет себя так, потому что ты до сих пор не расстался с леди Джерси?

— Это не имеет никакого значения. Мария должна об этом знать. Представь себе, что ты сам очарован необыкновенной женщиной, страстной, темпераментной, не похожей на других, которую ты не любишь по-настоящему, но которая тебя восхищает так, что ты не в силах оторваться от нее. Конечно, Дороти тебя поняла бы.

Уильям удивленно поднял брови.

— А разве нет? — спросил принц.

— Этого никогда не будет. Мы с Дороти — супруги.

— Ради Бога! — закричал принц. — У нас с Марией было то же самое. Но Фрэнсис Джерси... перед ней невозможно устоять! Конечно, Мария могла бы это понять. Но она слишком добродетельна, моя Мария. А это значит, что она не все понимает. Но как она великолепна в гневе! И эта проклятая независимость. Всегда было одно и то же: «...хочешь уходить — уходи». Но я никуда не хотел уходить, Уильям.

— Но ты все-таки ушел, — настаивал Уильям. — Ты ушел к леди Джерси.

— Сейчас не время об этом вспоминать.

— Может быть, сейчас не время вспоминать их обеих?

— О, Боже, зачем ты мне напомнил про это... про эту...

— Я не думаю, что ты сам хоть на минуту про нее забываешь.

— Уильям, что мне делать?

— Женись на ней или откажись. Принц громко

рассмеялся.

— Мой дорогой Уильям, ты великолепен, великолепен! Но у меня была другая причина позвать тебя сюда именно сегодня. Я хочу, чтобы ты поехал к Марии. Я хочу, чтобы ты рассказал ей, что был сегодня у меня. И в каком я состоянии. Можешь сказать ей следующее: «Миссис Фицгерберт, он велел мне передать вам, что вы — единственная женщина, которую он любит». Может быть, после этого она почувствует раскаяние и пожалеет, что так и не подошла к окну и лишила меня сочувствия в этот ужасный момент.

— Я передам ей твои слова, — сказал Уильям. — И завтра...

— Завтра, — ответил принц, — я приму решение.

Спокойной ночи, Уильям. Спасибо, что приехал. Счастливчик Уильям! Счастливчик Уильям со счастливой семьей, со своей дорогой Дорой, с прелестными детьми. Какой же ты счастливый! Ты хоть когда-нибудь задумываешься над этим?

— Я часто думаю об этом, — сказал Уильям. — И ты мог быть так же счастлив с Марией.

Дорогой Уильям, лучший брат в мире, единственное, чего ему не хватает, — такта.

На следующий день принц женился. Чтобы пережить это испытание, он вынужден был прибегнуть к помощи спиртного, однако в какой-то момент церемонии он поднялся с колен и сделал попытку убежать, но король, стоявший позади, силой вернул его в прежнюю позу, уверенный в том, что принц зашел слишком далеко, чтобы бежать.

Рассказывая Дороти об этом, Уильям признался, что ему было очень тяжело видеть Георга в таком подавленном состоянии.

— Он был так пьян, что едва держался на ногах, говорил мне Белфорд, а он знает наверняка, потому что вместе с другими герцогами стоял рядом с Георгом... совсем рядом... чтобы он не упал. Глаза у него были совершенно стеклянные, и он ни разу не взглянул на невесту.

— Бедный принц, — сказала Дороти. — Как же она?

— Счастлива, что смогла уехать из захолустья, где раньше жила, я не сомневаюсь в этом. У них все немного странные в семье, похоже, слабоумные, и она, кажется, тоже не избежала этой семейной болезни. Я только очень надеюсь, что она сразу же забеременеет. И у него появится возможность от нее освободиться.

— Оказывается, не так уж хорошо быть принцем, — сказала Дороти. — Я бы не хотела быть никем другим, только собой.

Вскоре поползли сплетни, из которых стало известно, что принц Уэльский провел свою первую брачную ночь за решеткой, поскольку был мертвецки пьян и ничего не соображал.

Уильям нанес визит миссис Фицгерберт в ее лондонском доме, где она жила вместе с преданной ей мисс Пиго — ее другом и экономкой. Мисс Пиго проводила его в очень славную комнату, стены которой были обтянуты голубым шелком, и сказала, что миссис Фицгерберт просила немного подождать.

Когда миссис Фицгерберт вошла, Уильям поклонился ей. В его глазах появились слезы: он всегда очень любил Марию, и так же, как Фредерик, сожалел о ее разрыве с Георгом.

— Мой дорогой Уильям, как мило с вашей стороны навестить меня.