Богорождённый
Шрифт:
Рядом с Васеном застонал и пошевелился Герак.
Кейл шагнул, чтобы помочь ему, закрывая глаза от света.
— В порядке? — спросил его Кейл.
Герак кивнул, моргая от яркого света.
Позади Кейла в унисон закричали Ривален, Ривен и Мефистофель. Кейл обернулся и увидел, что свет Васена вырывает из них божественность, упавшую длинной тенью на землю позади них. Все трое стояли на цыпочках, выгнув спины, распахнув рот в безмолвном крике.
В голове Кейла раздался голос Магадона.
Что происходит?
Кейл посмотрел на Васена.
Это мой сын, Магз. Это мой сын.
— Отрежь их, — сказал Васен. — Клинком Пряжи. Отрежь их, Эревис.
Кейл бросился через площадь и подхватил своё оружие. С меча текли тени, но свет Васена поглощал их так же быстро, как порождал клинок. Сначала Кейл направился к Ривену.
Тень божественной силы протянулась за убийцей, соединяясь с ним у пяток. Кейл высоко поднял Клинок Пряжи и рубанул, разрывая звено между человеком и богом. Клинок задымился и пошёл пятнами, но сделал своё дело. Ривен вздохнул и осел на колени.
Божественная искра, освободившись от связи с Ривеном, скользнула по площади, изогнулась дугой, тёмной чертой на земле, освещённой пылающим светом сына Кейла.
— Ты в порядке? — спросил его Кейл.
Бледный Ривен смог только кивнуть.
— Быстрее! — поторопил Васен.
Кейл подошёл к Мефистофелю, затем к Ривалену, отделив обоих от их божественных сил.
После того, как Кейл отсёк божественность Ривалена, Клинок Пряжи был готов вот–вот сломаться.
— Нет! — крикнул Ривален.
— Да, — сказал Кейл и сильным ударом сбил его с ног. Шадовар рухнул лицом на площадь, и Кейл услышал, как его зубы заскрежетали по камню.
Тени божественной силы, которые Кейл отрезал от Ривалена и архидьявола, скользнули по площади, как и тень Ривена, вытянулись дугами, соединяясь друг с другом, складываясь в тёмный круг на камнях — символ Маска.
Око Шар вертелось вихрем, стонало о силе, которой жаждало, о силе, что позволит ей воплотиться и начать пожирать мир. Между этой силой и оком стоял только свет Васена Кейла.
— Что теперь? — окрикнул Кейл сына.
— Кто–то должен принять её! — отозвался Васен. — Вестник должен воплотиться! Я не смогу сдерживать это, и если свет угаснет, она поглотит всё, и тогда…
Ему не нужно было ничего больше объяснять. Кейл понял. Для этого его вернули обратно, для этого Маск сделал так, чтобы он выжил, когда должен был умереть.
Мефистофель, должно быть, тоже понял, потому что он встал на четвереньки и пополз к божественной силе.
Кейл бросился к архидьяволу, но прежде чем он достиг его, в бок раненого, ослабевшего изверга внезапно вонзилась стрела. Стрела вошла по самое оперение, и дьявол застонал.
— Это за Фэйрелм, — крикнул Герак.
Лучник стоял рядом с Васеном, наложив новую стрелу и натянув тетиву.
Прежде чем Мефистофель смг сделать ещё один шаг, Герак снова в него выстрелил. Дьявол снова застонал.
—
Но Мефистофель не падал. Сплёвывая кровь сквозь сжатые клыки, он полз к божественной силе.
— А это за меня, — сказал Герак, выпустив третью стрелу, которая попала дьяволу в горло.
Мефистофель задохнулся, поднялся на колени, выгнл спину, забрызгивая площадь своим чёрным ихором.
Кейл воспользовался этой возможностью. Он шагнул сквозь тени во тьму позади изверга.
— Я тоже тебе кое–что задолжал, — сказал он и вонзил Клинок Пряжи в спину Мефистофеля так, что лезвие вышло из груди. Хлынула кровь.
— Я просрочил выплату на сто лет, — сказал Кейл и повернул меч в ране. Орудие треснуло в его руках, оставив осколок в теле дьявола.
Мефистофель, пытаясь засунуть свои внутренности обратно через дырки в своём теле, захлёбываясь собственными телесными жидкостями, попытался заговорить, исторг только влажное бульканье, а затем исчез вместе с застрявшим в нём осколком Клинка Пряжи.
Кейл выругался, когда архидьявол сбежал. Он посмотрел через площадь и обменялся кивками с Гераком.
Стоя в свете веры своего сына, лишившись собственной веры, Кейл смотрел на три тени, нарисовавшие круг на камнях площади. Его собственная, обычная тень, протянулась перед ним, почти касаясь их.
— Я больше не могу, отец, — сказал Васен, и свет начал угасать.
Око Шар продолжало издавать свой голодный гул, продолжало быстро вращаться и жадно бурлить.
Кейлу нужно было всего лишь шагнуть вперёд, позволить своей тени коснуться теней божественной силы, и…
Рука на плече развернула его: Ривен.
Он посмотрел в рябое лицо друга, теперь — обычного человека, в пустую глазницу, на всклокоченную бороду.
— Я сделаю это, — сказал Ривен.
— Ривен…
— Оставайся человеком, Кейл.
Ривен посмотрел вниз, помотал головой.
— Ты был в моей голове. Ты… видел. Божественность любого превращает в ублюдка. Для меня в этом отношении ничего не изменится.
Кейл покачал головой.
— Нет, я должен.
— Кейл, у тебя есть сын и есть жизнь. Иди и проживи её.
Кейл долго смотрел в глаз Ривена, и наконец кивнул.
Они обнялись, как два давно разлучённых брата, какими на самом деле и были.
— Это был долгий путь, — сказал Кейл.
— Точно, — согласился Ривен. — И странный, да?
— Странный, — подтвердил Кейл.
Ривен хлопнул Кейла по плечу и шагнул мимо него. На мгновение его тень легла рядом с тенью Кейла. Затем он сделал ещё шаг в начерченный мраком круг на камнях. Тень Ривена пересекла круг.
Круг начал вращаться, уменьшаться, смыкаться вокруг Ривена. Он задохнулся, запрокинул голову и закричал — громко, как гром. Несмотря на свет Васена, тени текли с кожи Ривена, кружились вокруг него, обнимали его. Вращающийся круг силы сомкнулся, и Ривен, казалось, стал выше, более материальным, тени вокруг него стали плотнее.