Богорождённый
Шрифт:
Герак шагнул к Васену, снова достал и наложил стрелу, целясь мужчине в горло. Васен опустил свой щит и меч и просто смотрел. Худой заслуживал смерти, и Герак доказал своё право даровать ему эту смерть.
Тетива заскрипела, когда Герак натянул её до самого уха.
Мужчина бешено извивался на полу, переломав застрявшие в теле стрелы, обхватив руками живот, дико, маниакально крича между приступами кашля. Его тело пульсировало, бурлило, как будто что–то пыталось выбраться из него наружу.
— Больно! — кричал он. — Убейте меня!
— Не стоит дарить ему лёгкую смерть, — сказал Орсин. — Он заслуживает любой боли.
Герак посмотрел на Зиада поверх стрелы и после долгой паузы опустил лук.
Мужчина перекатился на живот, тёмные, налитые кровью глаза глядели с бледного овала его лица. Его зубы, кривые и измазанные чёрным, обнажились в усмешке.
— Я убью вас! Всех вас!
Он приподнялся на раненных руках, захрипев от боли, и кое–как встал на ноги. Он поднял руку, указывая на их. Васен приготовил щит, Герак прицелился, но прежде чем мужчина смог выстрелить огнём, его глаза наполнились болью и страхом. Он напрягся, запрокинул голову и издал пронзительный вопль боли. Его спина выгнулась, он широко раскинул руки, согнув пальцы, как когти. Гобелены и гробы пылали вокруг.
— Страдай, ублюдок! — крикнул Герак. — Страдай, как она!
— Нам нужно идти, — сказал Орсин. — Второй ещё жив, а вместе с ним и множество дьяволов.
Васен кивнул. Тени потекли с него, с Клинка Пряжи, и заструились по коридорам аббатства.
Новый крик от худого мужчины, мокрый клёкот, который закончился тем, что он изрыгнул чёрную полосу желчи себе на одежду. Он прижал руки к лицу, закричал, когда чёрная жидкость потекла из его глаз, носа, ушей, пачкая одежду.
— Это не то, что ты обещал! — кричал мужчина. — Не то, что ты обещал!
Рычание и тяжёлые скребущие шаги когтистых лап в коридоре позади мужчины стали достаточно громкими, чтобы их можно было расслышать за его воплями и треском пламени.
— Они идут, — сказал Орсин.
— Ты уже увидел всё, что хотел, — обратился Васен к Гераку. — Оставь его страдать или убей. Решать тебе.
Герак посмотрел на вопящего человека, казалось, бесчувственный ко всему, кроме его боли. Черты его лица исказились от гнева, он выхватил стрелу, натянул и выстрелил. Стрела по оперение вошла в кричащего мужчину. Тот, казалось, едва заметил рану, из которой хлынула чёрная жидкость.
— Герак, — сказал Орсин.
Но Герак его уже не слышал. Он снова натянул лук и выстрелил. Достал стрелу, натянул, выстрелил, стрелы летели так быстро, что Васен потерял дар речи. Спустя пару мгновений из тела мужчины торчали ещё шесть стрел. Чёрная зловонная жидкость сочилась из ран, но он по–прежнему стоял и кричал, кровоточил, умирал, менялся.
— Нам нужно идти! — воскликнул Орсин, когда что–то крупное и сильное врезалось в двойные двери позади умирающего, истекающего кровью мужчины.
Тот издал нечеловеческий визг, когда кожа его худого тела затрещала и разошлась, кровь и ихор забрызгали
— Нет! — закричал он. — Нет!
Острые когти вырвались из кончиков его пальцев в потоке тёмной жидкости. Его спина вытянулась с мокрым, трескучим звуком, сделав его ещё выше и тоньше. Он кричал от боли, пока его тело превращалось. Его череп удлинился, челюсть расширилась. Зубы посыпались изо рта, когда из дёсен на их место вылезли клыки. Его голос стал глубже. Из спины вылез придаток, костистый хвост, оканчивающийся шипастым костяным наростом, похожим на лезвие алебарды. Дьявол — костяной дьявол, понял Васен — воспользовался когтями, сдирая с себя остатки человеческого тела, как будто раздеваясь.
— Нам нужно идти, — повторил Орсин.
Васен схватил Герака за руку.
— Она отмщена, Герак. Элли отомщена. Пойдём.
Костяной дьявол был вдвое выше человека, его обнажённое тело обладало цветом старой кости, плоть так сильно натянулась на нём, что, казалось, он состоит из одной лишь кожи, сухожилий и костей. В чёрных, как запятнавшая пол желчь, глазах пылала ненависть. Пальцы на его гипертрофированных руках заканчивались чёрными когтями длиной с лезвие ножа. Дьявол поклацал ими, как будто пробуя новую игрушку.
Наконец, двойные двери поддались, и полдюжины шипастых дьяволов вместе с Сэйидом хлынули внутрь. Они резко остановились при виде возвышающегося в комнате костяного дьявола.
Взгляд безэмоциональных, мёртвых глаз Сэйида упал на груду разодранной плоти на полу у когтистых лап дьявола, на лицо худого мужчины, которое ещё можно было разобрать на вершине груды, его глазницы смотрели в никуда, безвольный рот распахнут в беззвучном крике.
— Зиад? — спросил Сэйид, меч безвольно повис у него в руке.
Орсин схватил Васена и Герака железной хваткой.
— Нас ждёт собственный путь.
Он кивнул на линию теней, что вела из Клинка Пряжи вниз по залу, прочь от дьяволов.
— Мы должны идти. Прямо сейчас.
— Это свобода, Сэйид, — сказал дьявол глубоким и мрачным голосом. — Наконец–то свобода.
Сэйид упал на колени, глядя на дьявола. Его лицо обмякло, и Васен увидел, как что–то в нём умирает. Шипастые дьяволы притихли перед своим крупным собратом.
Васен, Орсин и Герак развернулись и бросились бежать.
Не успели они пробежать и пяти шагов, костяной дьявол сказал:
— Убейте их всех.
Васен обернулся, чтобы увидеть, как шипастые дьяволы несутся вслед за ними, сплошные шипы, чешуя и клыки. Они выпустили в воздух несколько дюжин шипов, загоревшихся в полёте.
Он направил силу Амонатора через свой щит и тот вспыхнул, залив розовым светом весь коридор. Шипы ударили в свет и посыпались на пол. Васен развернулся и побежал дальше, следуя извивающейся нити тени, тянувшейся перед ним из Клинка Пряжи.