Бои местного значения

Грибанов Роман Борисович

Штабу полка, а затем и штабу 22 дивизии сразу пришлось решать проблему, здорово напоминающую басню о Тришкином кафтане. Саперный батальон имел на вооружении понтонно-мостовой парк ЛПП и мог навести за один час или мост грузоподъемностью 12 тонн длиной до 160 метров при ширине проезжей части 3.00 метра, или мост грузоподъемностью 25 тонн длиной до 88 метров при ширине проезжей части 3.67 метра, или мост грузоподъемностью 40 тонн длиной до 64 метров при ширине проезжей части 3.85 метра. Или много мостов меньшей длины и разной грузоподъемности. На основной камчатской трассе внезапно оказались разрушены почти все мосты, уцелела только паромная переправа возле Ключей, просто паромы, ночью не работающие, были замаскированы под берегом и американские летчики попросту их не нашли. Танки Т-34-85, самоходные установки Су-100 и некоторая другая техника дивизии могли в принципе переправляться по бродам, заранее разведанным и размеченным,

по всем водным преградам, начиная от Атласово и южнее. Но половина техники в дивизии составляли заднеприводные грузовики ГАЗ-51 и ЗиЛ-164, а также ЗиС-151, которые вроде бы полноприводные, но с очень слабым двигателям. И для них преодоление заснеженных и обледенелых бродов превращалось в лотерею. Этими машинами были оснащены полностью оба стрелковых полка, артиллерийский полк и автотранспортная рота дивизии. То есть переброска войск, уже практически завершенная, еще была возможна, а вот снабжение их, со складов, становилось большой проблемой. Раньше рассчитывали на мобилизацию мирного населения, практически все значимые мосты находились вблизи населенных пунктов и могли оперативно ремонтироваться гражданскими службами, которые моментально бы доукомплектовывались, хоть женщинами, хоть подростками и пожилыми мужчинами. Такая практика широко применялось в прошлую войну, и командование дивизии рассчитывало опереться на нее и в этой. Но американцы этой ночью, успешно атаковав зарином практически все населенные пункты вдоль трассы, выбили эту опору. Конечно, изуверским, но очень действенным способом. Побочным итогом этой атаки было четкое осознание всеми людьми на Камчатке, от ребенка до глубокой старухи, (теми, кто выжил, естественно), что все, игры кончились. Отсидеться и спрятаться от войны не получиться нигде, и ни у кого, даже в самой глуши. И надо или умереть, или убить врагов и победить. Или даже просто помочь в убийстве, дав шанс победить своей армии.

Наконец, неразбериха в штабах закончилась, и полетели радиограммы. В одной из них было приказ в учебную роту срочно выделить личный состав и транспорт для немедленной оценки состояния зенитного прикрытия и переправ через реки Кирганик, Андриановку и Камчатку. И к девяти утра со стороны поселка ребята увидели едущий грузовик ГАЗ-51 и два мотоцикла с колясками. Лейтенант, прибывший с четверкой бойцов, увидев труп пилота, не сразу врубился в ситуацию. Но услышав скупой доклад сержанта и сбивчивые объяснения ребят, выдал неожиданное заключение:

— Вообще-то хорошо, что так получилось. У нас бы все равно сил не хватило, этого урода охранять от гражданских. На непонимающие взгляды ребят он хмуро обронил, поясняя:

— Американцы сегодня ночью поселок отравляющими газами залили. Половину народа потравили, ну, чисто как тараканов. Если бы он живой был, его пришлось тайно везти на аэродром, и то, не факт, что народ не узнает. А как узнает, порвут сразу на куски. Так, ну ладно. Слушайте сюда. И он начал приказывать. Через три минуты, «газон», побуксовав на обочине, развернувшись перед раскуроченным мостом, откинул задний борт, куда загрузились ребята с телом пилота и тяжелый раненый. В кузов закинули также затвор от пушки и оружие и тела погибших. Еще один раненый сел в кабину к водителю, сержанта лейтенант присоединил к своей группе, начавшей перекатывать мотоциклы вброд левее от моста.

Парни всю дорогу потрясенно молчали, с трудом осмысливая эту страшную новость. За пару километров до поселка грузовик, прыгая на ухабах, свернул налево, на грунтовку до аэродрома. Потом он повернул направо, поехав вдоль колючки, ограждающей аэродром. Водитель на «газоне» был, наверное, совсем неопытный. Машина подолгу катилась на нейтрали, сильно дергаясь при переключении скоростей. «Он там, в кабине, совсем тупой, что ли? Ни перегазовку не делает, ни двойной отжим сцепления. Ведь быстро убьет коробку» — отстраненно подумал Сергей. И, вот, наконец, здания казарм учебки мотострелкового полка и стрельбище за ним. Сергей зажмурился от накативших воспоминаний. Сколько раз он с другими пацанами украдкой пробирался на это стрельбище, пока не было солдат. Они собирали гильзы, маленькие от пистолетов, средние от карабинов и автоматов, и огромные, от крупнокалиберных пулеметов. Наиболее отчаянные доходили до мишеней и большого земляного вала за ним, выковыривая глубоко застрявшие в земле пули.

А совсем недавно, этой весной, они, как члены кружка ДОСААФ, уже легально побывали на этом стрельбище. Почти все парни в их классе записались год назад в этот кружок, ведь там учили не только стрельбе, но и вождению автомобиля. И по окончании школы вполне реально было получить вместе с аттестатом и водительские права, сразу трех категорий. Каждый из них отстрелял по обойме из карабина СКС в грудную мишень, а потом их инструктор о чем-то пошептался с капитаном, командиром роты, и пара солдат выкатила на стрельбище

большой крупнокалиберный пулемет. Сергей на всю жизнь запомнил то ощущение всемогущества, когда он сидел на раскладном стульчике ДШК. Когда огромное и тяжелое тело пулемета оказалось неожиданно послушным и невесомым на грамотно сбалансированном станке. Когда он прицелился в старую бочку, стоявшую на мишенном поле, и дал короткую очередь, просто прижав пальцами обеих рук скобы возле удобных рукояток. И выпущенные им три пули с потрясающей легкостью заставили прыгать большую двухсот литровую бочку, вырывая от нее куски металла. Как недавно и как давно это было, как будто в другой жизни. Наконец, грузовик резко тормознул, ребят, сидевших у кабины, бросило на нее.

— Ты совсем охренел, у тебя же в кузове раненый! Вызверился на водителя Сашка.

— Чего, всякая сопля меня еще учить будет? Не остался в долгу водитель.

— Ты сюда иди, сейчас посмотрим кто из нас сопля! Поддержал друга Сергей. Водитель, явно первогодок, не выглядел крутым бойцом. Низенький и тщедушный, он, дойдя бы дело до драки, наверняка бы проиграл бы двум парням, хотя и бывшим его моложе на пару лет. Но вышедший из казармы капитан в корне пресек начинающуюся перепалку.

— Рядовой Сахаревич! Доложите, что здесь происходит! Почему вы вернулись, и где ваш командир!

Подскочивший водитель начал, совершенно не по-военному сбивчиво негромко быстро говорить, все время, показывая рукой то на ребят, то на тело в кузове, видимое через уже откинутый парнями задний борт. Капитан недоверчиво хмурился, но слушал водителя. Происходящее все больше не нравилось Сергею, наконец, он не выдержал, и строевым шагом подошел к капитану.

— Товарищ капитан, разрешите обратиться! Капитан с интересом посмотрел на него.

— Разрешаю.

— Пусть товарищ боец отдаст вам донесение, написанное товарищем лейтенантом.

— Сахаревич! Нехорошо улыбнулся капитан, поворачиваясь к водиле.

— Тащ капитан, извините, совсем забыл, я ж сразу отдать хотел, да только эти, убийцы малолетние меня отвлекли. Опять зачастил солдат, протягивая дрожащими руками капитану листок бумаги. Но тот его уже не слушал, вчитываясь в строчки. Наконец он поднял голову, глядя на рядового, и взгляд его не сулил тому ничего хорошего.

— Рядовой Сахаревич! Трое суток ареста!

— За что!? Совсем по-бабьи заверещал водитель.

— Одни сутки — за плохую транспортировку раненых.

С этими словами он кивнул на окровавленного бойца, которого в этот момент как раз перетаскивали из кузова на носилки.

— Вторые сутки, за несоблюдение устава. И третьи — за введение командира в заблуждение относительно потерь противника. Уже с юмором закончил капитан.

— Ага, а кого за руль посадите? Неожиданно злобно проговорил водитель.

— Кого? Да вот хотя бы и его. Ткнул пальцем в Сергея капитан.

— Я тебя помню, ты же весной из ДОСААФ к нам на стрельбы приходил. С «газоном» справишься? Вы же автодело вроде уже год проходите?

— Да, справлюсь. Проговорил Сергей пересохшим от волнения голосом.

— Ну, тогда, ребята пойдем в казарму, поговорим. Да! Крикнул он, обращаясь к водителю, с которого подошедший часовой уже снимал ремень.

— Еще сутки ареста! За пререкание со старшим по званию!

Третья мировая война шла еще всего ничего, но уже на седьмой день войны потери Советского Союза намного превысили за все четыре года предыдущей войны. Советская Армия тоже несла колоссальные потери, причем потери в тыловых частях были значительно больше, чем на линии соприкосновения с противником. В принципе, логически этот, с первого взгляда, противоречивый факт понять было можно. Основное число мегатонных зарядов противоборствующие стороны обрушили как раз на глубокие тылы своих противников. Поэтому потери тылового персонала и частей, размещенных во внутренних округах оказались даже больше, чем частей, к примеру, воюющих сейчас в Дании или в Западной Германии. Ситуацию усугубило то, что тыловые части банально оказались хуже подготовлены к массированному применению оружия массового поражения. Да и оснащены они были хуже, за немногим исключением войск второго эшелона в европейской части СССР. Потери же среди гражданского населения оказались просто запредельными, как в США, так и в СССР, несмотря на все мероприятия по гражданской обороне, которые эти страны проводили все предыдущие годы. Неудивительно, что уже 30 октября маршал Батицкий, нарушив все мирные нормы и законы, издал приказ об упрощенном порядке оформления добровольцев на военную службу. Согласно ему, добровольно на службу в Советскую армию могли пойти как юноши, так и девушки, начиная с 15 лет. Этот приказ был передан по радио во все части и военкоматы Дальневосточного военного округа, а 31 октября был распространен на всю территорию СССР. Когда стало ясно, что страной никто не управляет, Батицкий, не долго думая, взял командование всеми вооруженными силами на себя.