Боишься?

Машкова Наталья

И прекрасно, что всё обстоит так. Она будет тянуть, стоять на своём и делать вид, что её не беспокоят угрозы посёлку. И как нибудь это всё решится и утрясётся... Странно только, о каком "балансе" говорила Мити? Что её возвращение восстановит его? О чём это было?..

Они стали уже накрывать на стол. Перси была на подхвате. Увидела, во время одной из своих пробежек, что Атарик пошёл в свой кабинет. Золотой за ним... И она тоже не размышляла. Прокралась, не теряя времени, в спальню Рика, которая имела с кабинетом смежную стену.

Тоже мне преступление!..

Она бывала тут сотни раз. Убиралась. Потому закрыла дверь на запор, разумно рассудив, что ломиться в закрытую дверь спальни хэда никто не станет. И бегом к нужной стене. Приложила ухо. Прислушалась.

Всё-таки быть изменённым имеет свои явные плюсы!.. Она как-то сумела "настроить" и "отрегулировать" собственный слух так, что слышала разговор, будто сама была в комнате. При том, что говорили мужчины негромко.

Собственно, пока говорил только один. Хмарь. И не говорил даже, а угрожал спокойным и безэмоциональным голосом. Понятно, почему его боятся "гориллы". Такой тон пострашнее будет, чем ор Кира. Уже хотя бы потому, что звучит, как декларация о намерениях.

Он требовал её себе. Именно так. Так, как будто она была вещью, принадлежащей Атарику лично. Предлагал ему, по сути, выкупить у него эту "вещь". По сходной цене. И, конечно же, как без угроз?.. Они должны были сподвигнуть владельца задуматься о своих собственных перспективах. Мёртвым "вещи" не нужны. Даже если это приёмная дочь.

– Меня не интересует, как ты это сделаешь,- звучит негромкий, обманчиво-мягкий голос.

А следом сиплый рык Атарика:

– Мне что? Связать её по рукам и ногам, и передать тебе?.. Ты, уж извини, Алекс, но сейчас она сильнее тебя!

Никакой реакции на подначку не последовало. Такой же спокойно-выверенный голос и тон:

– Без насилия.

Атарик расхохотался:

– Как ты представляешь себе это?

Молчание. И такое же холодное:

– Ты ведь умён, хэд Горячего. Отец не просто так ненавидит тебя. А, по сути, боится. Ты единственный, кто может скинуть его. И знаешь, что раздражает его больше всего?.. То, что тебе это не нужно... Ему непереносима сама мысль, что он живёт и живёт спокойно только потому, что ты, вместо того, чтобы бороться с ним, предпочитаешь копаться в дерьме в своей глуши!..

Насмешливый голос Атарика:

– Ты что, намекаешь, что мне нужно интриговать против Кира, чтобы подольше оставаться в живых?

– Я говорю тебе об этом прямо. В качестве услуги... Делай вид. Допусти пару неосторожных "обмолвок" в разговоре с теми, кто донесёт ему. Он будет чувствовать тогда, что "победил" тебя, перехитрил, сломал. И успокоится немного.

Осторожное:

– Как ломаешь меня сейчас ты?

Убийственно спокойное в ответ:

– Я не могу пока тягаться с тобой. Да, у меня больше ресурсов. Но, ты сильнее. И у тебя есть то, что нужно мне... Поэтому я всегда буду склонен договариваться с тобой... Пока ты не решишь отдать свою дочь кому-то ещё.

Атарик упомянул со смешком, как о какой-нибудь блажи:

– Она хочет оставаться одна.

Золотой хмыкнул:

–

Ты знаешь сам, что это невозможно. Красивую женщину не оставят в покое. Даже, если она изменённая. Тем более, что у неё нет никаких видимых особенностей.

Перси передёрнуло от того, как они обсуждают её. Как лошадь. Достоинства. Экстерьер. Осталась цена и сроки сделки... О, вот и они подъехали!..

"Сынок" озвучил "главное" с его точки зрения:

– Если ты отдашь её мне, я гарантирую защиту Горячему и тебе лично от верховного Хэда. Остальные условия ты выдвинешь сам.

Атарик поинтересовался:

– И как я могу проделать что-то подобное без насилия?

Получил в ответ насмешливое:

– Повторяю, ты умён, хэд. Пораскинь мозгами. Угрозы, манипуляции и уговоры тебе в помощь... Ты ведь сумел уложить её мать в свою постель "без насилия"?..

Атарик бросил, кажется, сквозь зубы:

– Срок?

Александр Хмарь ответил ему расслабленно:

– Не торопись. Сделай всё аккуратно... Тем более, что я скоро отправлюсь к Хоррору. Кто знает, как там пойдёт... У тебя есть время.

Глава 24.

Они говорили ещё о чём-то. Перешли, кажется, к обсуждению новостей, которые стекались в Основной даже зимой.

Она не слушала уже. Не слышала. Слух "расфокусировался" и она просто перестала слышать так отчётливо. Наверное потому, что в голове гудело, а в глазах плясали огненные светлячки. Они мешали видеть, слышать и думать.

– Интересно, что это?- отвлечённо подумала Перси.- Ярость?.. Та самая ярость изменённых, которую так боятся все?

Она не совсем потеряла соображение потому, что выбралась из спальни хэда аккуратно. И к задней двери дома Атарика пробралась так, что её не заметил никто...

Вывалилась на улицу. И прямиком к бочке, куда стекала дождевая вода с крыши. Сунула туда голову с разбегу. Руками судорожно вцепилась в края бочки. Держалась изо всех сил. Вынырнула только тогда, когда лёгкие горели уже огнём. Очень не скоро. Смертельно для нормального человека. Для неё в самый раз. Как раз, чтобы остыть и вернуть резкость восприятия.

С волос текло. Одежда намокла. Стало холодно... Она деревянной походкой пошла и забилась в самый глухой закуток заднего двора Атарика. Уселась спиной к стене сарая на какой-то чурбачок. Запрокинула голову и уставилась в небо.

То самое небо, которое всегда казалось ей таким близким. Сколько раз она взлетала туда?.. Никогда не считала. Это было так же обыденно, как поход в школу. А редкие полёты с папой на каких-нибудь навороченных новейших кораблях были лучше любых каникул и развлечений.

Она всегда знала, что небо и полёты - это её судьба. Она чувствовала те корабли, как живых. "Слышала" их. Они не были механизмами для неё. Нет! Она, конечно, не была дурочкой, знала даже как работают отдельные узлы в этих "железных птицах". Дело не в этом. Они были для неё чем-то большим, чем груда металла, спаянная гением человека во что-то, что способно преодолевать немыслимые расстояния.