Боишься?
Шрифт:
– Хватит болтовни! Иди и сдохни!
Дочка Атарика и ухом не не повела на оскорбление. Заявила деловито:
– Пять минут! Боец имеет право подготовиться!
И продолжила расшатывать самообладание Винса. И не его одного. Быстро расплела косу, встряхнула головой...
– Жалко, что умрёт!- выдохнул один из хэдов.- Красивая баба.
– Я забрал бы,- вклинился второй.
Кто-то хохотнул:
– А кто не забрал бы, если бы Атарик отдал? Сколько вас вокруг её матери скакало?.. Девчонка не хуже будет!..
– Не успеет вырасти и расцвести... Жалко...
Перси и дела не было
Быстро переплела волосы и очень плотно завязала косу на голове, чтобы за неё было не ухватиться. Попрыгала, поприседала. Проверила свои ножи. И вышла на арену.
***
Она сумела выбесить Винса в достаточной степени. Он сразу же кинулся на неё... А она продолжила "дёргать" нервную систему "гориллы". Скакала вокруг него, как заведённая. Ни разу не позволила нанести удар. Всё это обманчиво легко, смешливо, будто бы, играючи.
Он был быстрым и невероятно сильным. А она лёгкой, как пёрышко. Её словно сносило в сторону "ветром" от его ударов. Никакого контакта, никакого страха. Ничего из того, к чему изменённый привык. Девка не боялась его! Это он терял самообладание от злости!
Соперник думал. Что-то планировал. Пытался загнать её в ловушку. Она видела его манёвры... Но сама не думала. Прав был папа! Когда ты на острие, и жизнь, и смерть рядом, нет на это времени. Остаются только инстинкты. И навыки, что уже есть...
Атарик хорошо тренировал её в эти месяцы. Деметра отлично "подкрутила" всё: не только силу, гибкость и выносливость, но и скорость реакций. Они сейчас выше всяких похвал. Кто бы мог подумать!.. Она сдерживалась пока. Изматывала соперника. Играла с ним, как они любили играть со своими жертвами, эти звери. В том числе и там, около Барьера. Это ведь именно они, "гориллы", творили там откровенный ужас...
Ненависть, проснувшись, потянула за собой ярость. Ту самую "ярость измененных". Она видна была. В застывшем лице девочки. В ставшими звериными глазах, которые блестели, как у кошки. В оскале, который никто не назвал бы теперь "улыбкой". Она издевалась над своим "убийцей". Это понимали все. Он тоже. Потому и бросался на неё всё более хаотично и бездумно, ослеплённый злобой и отчаянием. Он умрёт сегодня. И этого не изменить...
– Выносливая тварь,- прокомментировал один из хэдов.
– Я, признаться, сомневался, что она вообще изменённая. Не похожа была. Теперь, да. Точно, одна из нас. И такая же ненормальная...
– Какое "сомневался"?.. Хоррор говорил о ней. Предупреждал, что он выбрал девку себе в жрицы!
– Я думал, показалось!
– Как же!.. В страшном сне видал я такие глюки!..
Самый старший из хэдов, кому нечего было терять, подвёл итог. Неутешительный:
– Не стоило тебе трогать девку, Кир. Если она, и правда, любимица Хоррора... Она укокошит сейчас Винса, и ты больше не будешь иметь права вязаться к Атарику. Хоть это хорошо...
Кир сжал зубы:
– Он борется ещё!
Старик хмыкнул:
– Посмотри на неё!.. Я всё думал: что там можно было переделывать три месяца?.. Похоже, Хоррор разобрал и собрал девчонку заново.
– Надо мной!- прохрипел Кир.
Дедок кивнул:
– И над тобой тоже. А нечего!.. Терпи, если сам себя дурнем выставил!.. Что сказать? Новое слово в модификации!..
"Новое слово в модификации" так и скакало по арене, как заведённое. Позволяло теперь Винсу дотрагиваться до себя. И выскальзывало из-под его рук и устрашающего кривого ножа, как угорь.
– Хватит!- выдохнул Винс, наконец.- Кончай!
Мерзавка только оскалилась в ответ:
– Сколько раз тебя просили так же, урод? Всех вас? Вы прекращали? Или начинали новый виток мучений?
Глаза вылезали из орбит от напряжения у "гориллы":
– Так ты из-за Барьера?!
Она фыркнула и легко чиркнула его ножом:
– Что, мало что-ли было "подвигов" у тебя и других? Вспоминай!
Может быть, он и вспоминал, когда новые и новые алые росчерки расцветали у него на теле. Истекал кровью, вертелся, как кабан, загнанный сворой охотничьих псов, которые рвут его, ещё живого...
Люди Кира роптали. Одно дело, бой, но вот это вот... Да ещё от бабы!.. Когда напряжение среди "зрителей" достигло апогея, женщина на арене двинулась как-то и вовсе запредельно быстро... Винс упал на колени, придерживая руками собственные внутренности, которые вывалились из здоровенной раны на животе... Ещё одно лёгкое касание... И он свалился с перерезанным горлом. Наконец-то.
Вся в крови, причём не в своей, девка подошла к трибуне верховного Хэда. Молча встала перед ней. Кир тоже молчал. Непримиримые враги. Куда там Атарику! Кирилл Хмарь получил, наконец, себе идеального врага. Такого же бешеного и не признающего правила, каким был сам. А то, что это баба, которую он с наслаждением завалил бы, делало ненависть ещё ярче. И страшнее. Потому, что ему не хотелось убивать её. Покорить, чтобы ползала у его ног, да. Но не убить.
– Не стала бы она ползать,- подумал Кир со странным весельем.- Скорее я ползал бы в обнимку с собственными кишками, как бедняга Винс.
Вот так, наверное, и "влюбляются" маньяки. Когда встречают кого-то равного себе. А если уж тот со знаком "плюс", таким же явным, как "минус" у него самого, то переклинивает их навсегда в такой силы "любовь-ненависть", что выход у неё может быть только один: смерть кого-то из двоих.
Девчонка и знать, наверняка, не знала, что приобрела себе самого жуткого "поклонника", какого только можно вообразить. Откуда? У неё с девиациями всё не так печально... Нормальная. Сострадательная. И болеет за своих. Снова завела шарманку, и не о том, что он обсудил бы с удовольствием:
– Я победила, Хэд. Мои люди и отец свободны?
Кир поморщился:
– Я же сказал, что да. Выиграла, молодец.
Рассмеялся натужно:
– Счёт Горячего обнулился только что, друзья! Это стоит отметить!
Наткнулся на настороженный, злобный взгляд девицы и пропел:
– Слово даю, что не прикоснусь к вам. Завтра поутру уйдёте.
Девка позволила себе немыслимую дерзость. Скривилась, словно завоняло. Хоть оно, и правда, воняло:
– Ты сдержишь слово, Хэд. А твои люди? Или не твои люди?..