Боишься?

Машкова Наталья

Судя по обмолвке Мити, каких-то успехов на этом поприще нёрс Верхнего добилась... Кора набралась храбрости и спросила у неё, как живёт все эти годы её отец. В ответ получила довольно подробный, взвешенный и нейтральный ответ:

– Он жив. Здоров. Заседает в этом вашем Земном Совете, но, насколько я знаю, в политике не участвует. Он, скорее, такой себе "белый слон" - личность которой доверяют люди. За такими любят прятаться политики. Они придают им вес... Преподаёт в академии. Наскоками. Чаще он не на Земле. Насколько я понимаю, его могут назначить командующим космофлотом.

А могут и не назначить... Ваш теперешний глава ЗС немного ревнует его к популярности. А кто бы не стал ревновать?.. Герой, который однажды предотвратил войну, и хорошо так щёлкнул по носу варданцам. Трагически потерявший жену и дочь... Та история у Барьера стала всеобщей трагедией. Ты, думаю, и не сомневалась... Остающийся до сих пор один... Он так и не женился, твой отец... Бывают иногда женщины. Но только так, как у Атарика...

Перси ловила каждое слово. Но тут прервала излияния сверхразума:

– Это его личная жизнь! Меня она не касается!

Деметра "логично" с её точки зрения возразила:

– Какая же это "личная жизнь", если от неё тошнит? Я к тому веду, что если ты выберешься отсюда, тебе придётся помогать ему. Он очень несчастлив, Ра. Очень.

Сердце болезненно сжалось. Перси нахмурилась:

– Тогда и буду вникать и помогать. А пока это его, личное.

Мити задумчиво проронила:

– Твоё нежелание взрослеть поистине впечатляющее. Ты словно отрицаешь существование "той" сферы жизни...

Перси довольно-таки злобно возразила:

– Да уж! Отрицаю, дальше некуда! Перед самым уходом из Горячего принимала роды у своей сверстницы. Чуть вытащила, бедняжку!

Мити грустно ответила:

– Понимаю. Жизнь здесь - средневековье, по меркам тех, кто живёт за Барьером... Но ведь и в средневековье люди жили, любили друг друга, взрослели и создавали семьи. Растили детей... А ты никак не можешь принять и понять это. Увидеть красоту и правильность этого...

На эти слащавые высказывания Кора не смолчала:

– Красоту чего? Того, что Атарик изнасиловал мою мать? Или того, что твой любимец хладнокровно поставил меня в известность, что ничего, кроме ещё нескольких лет свободы, он дать мне не сможет?

Деметра возразила. Негромко:

– Никто не обижал твою маму в этом смысле. Атарик любит её до сих пор... И Алекс тоже... Это благородно, то, как он ведёт себя с тобой...

Кора поступила, как никогда не поступала до того: оборвала Мити и ушла домой, в Горячий, немедленно. На прощание сказала:

– Смотри, чтобы и эти "принципы" не пришлось пересматривать, Деметра. Не бывает "любви" без взаимности. Это не любовь тогда... И не касается всё это меня. Я никогда не соглашусь на такое... Ты дала мне надежду. Я воспользуюсь ею ради себя и ради детей, которые живут здесь. Чтобы они жили иначе и могли выбирать.

Глава 32.

Её возвращение вызвало у окружающих весь спектр эмоций, какой только возможно. От самой яркой радости у парней на воротах и Марфы, которая прибежала к домику нёрс первой. До страха, с которым смотрели на неё некоторые жители Горячего, в основном

женщины. Пять месяцев у Хоррора! Что с ней случилось за это время? Что в ней осталось человеческого? И осталось ли?..

Это были свои. Что бы они там не испытывали к ней, но и радовались тоже. Все, как один. Особенно друзья и дети. Их радость была чистой и очень приятной. Перси словила себя на мысли, что она осмысливает, "слушает" эмоциональный фон окружающих. И, наверное, "зависает" немного во время разговора. Нужно следить за собой. Иначе слава городской сумасшедшей найдёт её!

Только Кристи, младшая нёрс Верхнего, полыхнула откровенной злобой, когда увидела её входящей в свой собственный дом. Хорошо так пыхнула. Ярко и однозначно. Вот уж с кем никогда не возможна будет не просто дружба, а и банальная вежливость. Почему?.. Да потому, что она завидовала.

Её можно понять. Она устроилась уже в добротном просторном доме Мел по своему разумению. Нашла, как она считала, общий язык с хэдом, и жители стали, кажется, привыкать к ней. И тут... Открывается дверь и вваливается худющая, как блудливая кошка, ученица Мел.

Назвать её нёрс Кристи не могла ни про себя, ни вслух. Она младше неё самой! Смазливее, конечно. Поэтому, наверняка, к ней и льнут окружающие... Недалёкому, ослеплённому ненавистью разуму невдомёк было, что уж детям, которые кинулись к Ра плевать на то, как она выглядит. Тем более, что выглядела она откровенно ужасно: худая, бледнющая и шатается от слабости так, что, кажется, вот-вот свалится.

Она и свалилась почти, когда мелкая, сухенькая Марфа вбежала в дверь и сходу повисла на шее у своей девочки.

– Тоже мне, изменённая!- с презрением подумала Кристи.- Хворостиной перешибёшь!

Ученицу Мел "ловили" все. Сначала её поддержала Марфа, а следом подтянулись остальные женщины и единственный старик, который был здесь. Перехватили почти бесчувственное тело и усадили на ближайшую лавку.

В этот эпичный момент явился Атарик. Полоснул по Кристи говорящим взглядом:

– Помогай! Что стоишь?

Кристи только плечом дёрнула:

– Чего помогать-то, если она в сознании!

Атарик отвёл глаза. Подошёл к своей приёмной дочке. Скупо спросил:

– В порядке?

Та, белыми губами, прошептала:

– В полном.

Хэд окинул взглядом помещение. И скомандовал:

– Кристи закончит приём и возвращается домой, в Верхний. Сегодня же.

Нёрс едва не зашипела от злости. Как он смеет?!. Смеет! Ещё как! Командовал и решал дальше:

– Кто сможет помочь ей собраться и привести дом в порядок?

Горячевцы загомонили на диво единодушно. А дед озвучил:

– Мы поможем, Рик. Проследим. И дом отмоем.

Кристи фыркнула. А она-то думала, что отношения с местными у неё наладились. Как же! Выпихивают её, как хлам, и ведут себя так, словно она загадила дом Мел. Нёрс не выдержала и ехидно заметила:

– Если я такая грязнуля и не ко двору пришлась, то и не зовите больше, когда ваш забледыш в очередной раз пропадёт где-то!

Атарик тяжело посмотрел на неё:

– Нужно будет, придёшь. Никуда не денешься.