Боксер-6: назад в СССР
Шрифт:
Тем не менее, Сеньке в этот раз было чем гордиться. Даже несколько суетливое применение моих советов помогло ему выиграть свой бой! Взрывался он немного поспешно, как будто боясь реакции соперника, но его спасло то, что сам соперник тоже не умел быстро реагировать на такую внезапную стратегию, растерялся и его угол. И поэтому, когда Сеня с видом победителя спускался с ринга, я, поздравляя своего товарища, внутри прекрасно понимал, что в следующем бою такого везения уже не будет и, вероятнее всего, в рамках этого чемпионата это была его первая и последняя победа.
Впрочем, другие наши ребята, похоже, не разделяли моего мнения.
— Молоток, Сенька! — восхищенно кричал Колян, обнимая победителя. — Ловко ты его задавил, никто и глазом моргнуть не успел!
— Ты все правильно сделал, — сдержанно похвалил Сеню Бабушкин, пожимая ему руку. — Выбрал самую удачную тактику!
Я тоже был очень рад за Сеню. Просто было обидно, что в скором времени его настигнет разочарование. По мне, так уж лучше подольше подготовиться, но не выступать вот так, на удачу. А то вот такие победы с последующими поражениями могут в дальнейшем вообще отбить всякое желание выходить на ринг.
Подошел к концу первый день чемпионата. Никто из нас даже не спрашивал друг друга о планах на завтра — как обычно, между первым и вторым боем нам давался один свободный день на восстановление. Сегодняшний день был настолько насыщен событиями, что планы могли быть только одни: лежать на своей кровати и давать отдохнуть каждой клетке туловища. Если мы и обменивались впечатлениями, то очень лениво — слишком велика была усталость.
Что же касается непосредственно меня, то Григорий Семенович продолжал беспокоиться о моем физическом состоянии, помня о том ударе, который я получил под конец боя от своего соперника.
— Слушай, друг мой Миша, что-то мне все-таки не нравится твой вид, — с озабоченностью в голосе проговорил он, когда мы всей динамовской толпой направлялись в наш жилой корпус. — Ты как вообще себя чувствуешь-то?
— Да вроде бы в целом ничего, — пожал я плечами. — Только иногда голова чуть-чуть начинает покруживаться, но это быстро проходит. Прямо несколько секунд и все.
Я и вправду, наблюдая за боями своих товарищей, нет-нет да и терял четкость картинки перед глазами. Наверняка у меня произошло какое-нибудь сотрясение. Но с такими кратковременными помутнениями я справляться умел, а переборщить с описанием своего состояния мне тоже не хотелось: еще, чего доброго, вздумают снимать меня с чемпионата, и тогда — пиши пропало! Впрочем, и особо геройствовать тоже было глупо. Кому нужны твои чемпионские достижения, если ты из-за них полностью угробишь свое здоровье?
— Вот это-то и настораживает, — задумчиво произнес Григорий Семенович. — Давай-ка знаешь как с тобой поступим? Я тебе на завтра врача вызову. Пусть прямо утром после завтрака придет, тебя осмотрит, поспрашивает и тогда уже все вместе решим, сможешь ты продолжать выступать на чемпионате или тебе лучше отлежаться. Идет?
— Идет, — грустно вздохнул я. Не мог же я встать в позу, упереться и выступать в любом состоянии — вредить себе самому еще глупее, чем осторожничать по
— Слушай, но тебе же действительно очень мощно прилетело, — задумчиво протянул Лева, когда мы поздним вечером обсуждали в комнате события прошедшего дня. — Как бы это все на здоровье у тебя не сказалось. Тут вон ногу-то чуть-чуть повредил — и то уже все наперекосяк пошло. А у тебя — голова! Шутка ли!
— Так никто и не шутит, Лев, — возразил я, попутно проверяя состояние этой самой головы: не мутит ли? Не крутит? — Я-то как раз все понимаю и стараюсь объективно подходить к своему состоянию.
— А может, откажешься продолжать? — с сомнением высказался Сеня. — Кто его знает, чем там все обернется. Выступить ты еще успеешь, мы же только начинаем. А если вдруг что-то случится….
— Знаешь, Сеня, с мыслями «если вдруг что-то случится» к спорту лучше вообще близко не подходить, особенно к единоборствам, — возразил я. — Надо все-таки соотносить свои возможности и задачи, и тогда все будет в порядке. А вот так трястись по каждому поводу — знаешь ли, никаких нервов не хватит.
— Это ты так до первой травмы рассуждаешь, — пробурчал Лева, ощупывая выздоровевшую ногу. — Я вон до сих пор наступить нормально боюсь.
— Пройдет, — уверенно сказал я. — Главное — не останавливаться и работать. А сейчас, кстати, и поспать. А то восстановление организма — тоже штука важная.
— Это да, — зевая, согласился Сеня. — Уж чего-чего, а восстановиться сейчас не помешало бы…
Следующее утро я встречал с некоторой тревогой. Больше всего на свете я опасался, что доктор сочтет мое состояние неподходящим для выступления. Смертельного в этом ничего, конечно, нет, но что может быть неприятнее заветной мечты, уведенной прямо из-под носа?
Однако, на мое счастье, все оказалось не так уж и печально. Молодой парень в белом халате, то и дело подбадривающий меня разными шутеечками и прибаутками, внимательно выслушал мой рассказ о произошедшем, произвел осмотр в присутствии Григория Семеновича, после чего вынес свой окончательный вердикт.
— Ну что же, — сказал он, убирая стетоскоп и тонометр в свой портфельчик, — ничего криминального я здесь не вижу. Да, у парня легкое сотрясение, что неудивительно. И неплохо было бы после чемпионата пройти полный осмотр и подлечиться, если что где не так. Все-таки человек молодой, незачем себе с таких лет хронические болячки наживать. Но такие повреждения есть у каждого боксёра после боя. Так что полёт нормальный.
— Это все понятно, — нетерпеливо перебил его Григорий Семенович. — А выступать-то он завтра сможет или лучше поберечься?
— Выступать? — переспросил доктор. — Сможет, конечно, почему нет. Единственное — хорошо бы избегать вот таких прилетов в голову, как случилось в этот раз. Иначе можно при неудачном раскладе с ринга сразу на больничную койку поехать. А так выступать можно.
Поблагодарив доктора и попрощавшись с ним, Григорий Семенович снова обратился ко мне:
— Миш, смотри, тут дело-то серьезное. Ты точно уверен, что хочешь продолжать?