Боль любви. Мэрилин Монро, принцесса Диана
Шрифт:
Я не понимала одного: за реваншем последует новый провал. Стоило вернуться в Лондон и в Хайгроув, как я снова стала истеричкой Дианой, а главное место заняла Камилла.
И так бывало всегда и везде. На всех приемах, во время всех поездок меня приветствовали куда больше, чем Чарльза (возможно, будь он королем, было бы иначе, а он только принц, и, думаю, вечный), это вызывало его завистливое раздражение, которое выливалось на меня иногда просто неприличным потоком.
С каждым годом, с каждой поездкой раздражение становилось все сильнее, а его нападки на меня все более жестокими. Чарльз, вежливый и сдержанный, мог вдруг скомандовать,
Кому могло прийти в голову, что славящийся своей сдержанностью принц может вести себя столь же резко, как и его отец герцог Эдинбургский Филипп? Все знали Чарльза иным, и если уж он так несдержан, значит, это его вывела из себя супруга.
Чарльз милый и мягкий только тогда, когда все идет так, как он хочет. Он очень вежлив и приятен в общении с друзьями, он никогда и ни на кого не повышает голос… кроме меня! На меня можно кричать прилюдно, не стесняясь. Не для того ли, чтобы все решили, что я ничтожество, а потому нечего на меня обращать слишком много внимания, приветствовать, улыбаться, очаровываться, в конце концов?
В Ванкувере на Экспо-86 мне стало дурно и я потеряла сознание. Последними были слова:
– Дорогой, мне кажется, я исчезаю…
Первое, что я услышала от мужа, придя в сознание… требование не устраивать больше таких сцен публично!
Заботливый? Как бы не так! Сдержанный? О… вы не знаете Чарльза, способного запустить чем-нибудь!
Я мешала мужу во всем – в постели, в поездках, в самой жизни! Если бы не было меня, он мог бы сколько угодно жить с Камиллой, без меня везде приветствовали бы Чарльза, не будь меня, Чарльз вообще жил бы согласно собственным интересам и распорядку, в котором досадными вкраплениями остались обязанности наследника престола.
Вообще, если возможно, Чарльз отказался бы и от них, он совершенно домашний и непубличный человек, подозреваю, что, будь его воля, дальше выступлений в команде по поло он не двинулся бы. Книги, огород, поместье, охота, классическая музыка, философия… Из Чарльза вышел бы прекрасный Джонни Спенсер с его жизнью в Элторпе, а не наследник престола.
Хайгроув – прекрасное место, но я его ненавижу, потому что этот дом был свидетелем моих постоянных унижений. Это красивый и уютный дом (если, конечно, не загаживать диваны собачьей шерстью и не раскидывать куда попало свое белье), там великолепный сад, созданный во многом руками Чарльза, его заботами окультурены окрестности, там выращивают экологически чистые овощи, в Хайгроуве все замечательно, кроме одного. Для меня он с первого дня был кошмаром из-за присутствия Камиллы. Их поместье совсем рядом, в любую минуту можно увидеть ее машину, подъезжающую к дому, услышать ее хриплый голос.
У меня создалось впечатление, что у Камиллы вовсе не было собственной семьи, она постоянно в нашей. То они вместе охотились, то она просто навещала принца, то приезжала что-то узнать о его планах или о новых сортах моркови, то привозила показать собаку, словно беспокоясь, все ли с той в порядке… И все это так, словно меня самой вообще в Хайгроуве нет.
Зачем приезжать к соседям с предложением прополоть какую-нибудь грядку, если знаешь, что хозяйка тебя просто не любит? Зачем без конца напрашиваться на совместную охоту, понимая, что
Что мне оставалось, кроме как беситься от злости, увидев рано поутру в субботу Чарльза в полном охотничьем облачении? Я хорошо знала, где и чем заканчивается эта «охота». Мы с мальчиками ничего не значили для принца, как только на горизонте появлялась ротвейлерша.
Я попыталась уговорить Чарльза продать Хайгроув и взамен купить поместье подальше от Паркер-Боулзов – в Линкольншире продавалось поместье седьмого лорда Браунлоу. О… что я выслушала в ответ! Забудьте рассказы о сдержанности принца. Самым мягким был укор в том, что поместье слишком дорогое, что подразумевало, что я транжира.
Королева намекала, что я тоже могла бы ползать на коленях, пропалывая цветы, или носиться по окрестностям за дичью.
Не могла! Потому что оставлять детей одних на попечении няни просто подло, я хорошо помнила собственное одиночество рядом с отцом. Во-вторых, копаться в земле рядом с ротвейлером означало бы испортить себе не только выходные, но и всю предстоящую неделю. Я предпочитала прогулки с мальчиками и возню с ними. Лучше играть с Уильямом и Гарри, чем развлекать Камиллу, лучше общаться с сыновьями, чем с ротвейлером.
Чарльз так не считал, он любит сыновей, но всегда выбирал не нас с ними, а Камиллу.
Наши отношения ухудшались после рождения Уильяма все следующие годы, я даже удивляюсь, что Гарри вообще родился. Но когда Гарри родился, я испытала и вовсе удар.
Чарльз хотел девочку, а родился мальчик, но главное было не в том.
– О боже! Мальчик, да еще и рыжий!
Хорошее восклицание счастливого отца вместо поздравлений матери? Это не все, друзья тут же принялись со всех сторон шептать в уши принцу (подозреваю, что самым настойчивым был шепот Камиллы), что Гарри мало похож на самого Чарльза, зато рядом со мной есть те, кто столь же рыж! Несложно представить состояние молодой матери, только что родившей очаровательного рыжика, которой говорят такие слова.
Муж сомневался в своем отцовстве! После таких сомнений я не покончила с собой только потому, что остались бы сиротами двое славных мальчишек. Сама в детстве оставшись без матери (правда, живой, но бросившей нас), я знала, что такое мачеха, и своим сыновьям такого не желала.
Со временем Гарри все больше становился похож на мою сестру Сару, словно она, а не я его родила. И характер у него Сарин – беспокойный, задиристый… Они с Уильямом совсем не похожи нравом, Уильям очень серьезный, ответственный и при этом очень добрый мальчик. Гарри тоже добрый, но суматошный, он может быть очень ответственным, но как я, только когда понимает, зачем это нужно.
Прошло время, и я с радостью убедилась, что Чарльз одинаково хорошо относится к обоим мальчикам, а рыжее чудо стало похоже и на своего деда герцога Эдинбургского тоже. Но неприятный осадок остался, рубцы на сердце заживают очень трудно.
У нас уже было двое прекрасных сыновей, в которых мы оба не чаяли души, но отношения не только не наладились, они становились все хуже. Рождение Гарри никак не изменило Чарльза.
Меня особенно возмущала и приводила просто в ярость его ложь. Эта ложь, конечно, касалась Камиллы! Муж лгал, что у него с любовницей все давно закончилось и ничего нет.