Болезнь претендента
Шрифт:
– А мы – с девяти.
Коренная красносибирка, Тамара хорошо знала город. Тем не менее ей было странно узнать, что неказистый двухэтажный особняк за чугунной решеткой, мимо которого она часто проходила мимо, это и есть краевая прокуратура. Пропуск ей был уже готов, и молодой солдат провел Тамару в одну из ближних комнат.
Там сидели пять человек, моложавая женщина и четверо мужчин, один из них в милицейской форме.
– Моя фамилия Турецкий, зовут Александр Борисович, я помощник генерального прокурора страны, – представился пышноволосый красавец в очках. Затем
– В Красносибирске мы находимся по так называемому делу Самощенко, – продолжал Александр Борисович, – только имеются большие подозрения, что вчерашнее загадочное убийство с ним связано. Расскажите, пожалуйста, что за человек показался вам подозрительным.
Пришлось Тамаре рассказать им про Георгия Владимировича, который подошел к ней на улице, пригласил в кафе, где агитировал ее приукрасить положение «Неделимой России», и про то, что она вчера увидела его в Коленовке.
– На девяносто девять процентов уверена в том, что это он.
Когда она описывала внешность Георгия Владимировича, все посматривали на мужчину в милицейской форме. Тамара догадалась, что это здесь единственный красносибирец, который может знать подозреваемого в лицо.
– Очень похоже на Приходько, – выслушав ее, сказал милиционер. – Это и перевертыш имени напоминает – того зовут Владимир Георгиевич.
– Который находится в розыске? – спросил Грязнов.
– Да, по делу Фортунова. Подозревают, что Приходько убил бывшего сапера во время допроса.
– Светлая личность, – хмыкнул Вячеслав Иванович. Милиционер, это был майор Горяинов, сказал:
– Находится в розыске и оказался в тех краях. Кстати, там многие из милицейского руководства имеют дачи. Многим в свое время выделили участки.
– Многим – понятие растяжимое, – вступил в разговор Турецкий. – Нужно узнать точное количество дач, отметить их расположение на схеме деревни. А потом, – сделав паузу, он посмотрел на Капустину, – попросить Тамару, чтобы она показала нам, откуда и в каком направлении шел подозрительный мужчина.
– Мы и фотографию его покажем, – добавил самый молодой из сыщиков.
Тамара думала, что на эту процедуру уйдет несколько дней. Велико же было ее удивление, когда услышала, что карта-схема Коленовки найдется в милицейском компьютере. Какое-то время займет лишь составление списка милицейских начальников, имеющих там дачи. Однако, чтобы не задерживать девушку надолго, следователи отметили на схеме дома Капустиных и Филенковых, маршрут Тамары и место, где она заметила неизвестного.
После этого она собралась уходить, и тут все рассыпались в таких благодарностях, что девушке даже стало неловко. Благодарили за наблюдательность, за смелость, за гражданскую позицию, пожелали успехов в работе, выразили надежду, что встречаются с ней не в последний раз.
Восемь дач принадлежали сотрудникам краевого ГУВД в Коленовке. Перова, Горяинов и Яковлев поехали в деревню посмотреть эти строения. Пять из них, начиная с ноября, совершенно не посещались. До сих пор на участках лежали остатки снега, не было свежих
Эти три дачи принадлежали начальнику паспортного управления ГУВД Порхунову, заместителю начальника Зареченского ГАИ Сельцовскому и первому заместителю начальника ГУВД Корсарину.
Порхунова из списка подозрительных владельцев можно было с чистой совестью вычеркнуть. По дружным утверждениям соседей, Анатолий Иванович зимой всегда приезжал один и все время находился на виду. У него был бзик: выращивать на участке деревья. Не плодовые, а березы, сосны, клены, дубы. Как другие выращивают и следят за цветами, точно так же он носился с деревьями: удобрял, поливал, пропалывал вокруг них сорняки. Зимой сбрасывал снег оттуда, где его скопилось слишком много, чтобы не подломились ветки; слегка поправлял кроны, любил, когда они имеют правильные формы. Приезжал Порхунов днем, когда светло и все хорошо видно, и уезжал до наступления сумерек. В дом заходил разве что за инструментами, остальное время проводил на участке, а поскольку забор не слишком высокий, его многие видели, и редкий коленовец не подходил к нему, чтобы перекинуться парой словечек.
У Сельцовского и Корсарина были новые, очень большие дома. В таких не то что одному человеку – взводу спрятаться легко. Заборы у обоих высокие, глухие. Хозяева появлялись там без всякой закономерности. Приезжали время от времени и, как правило, большими компаниями, Корсарин чаще, Сельцовский реже. Корсаринские компании – тише, среди гостей Сельцовского преобладают женщины, поэтому и шума больше: хохот, визг.
– Что будем делать? – обратился к коллегам Яковлев.
– Наблюдать бессмысленно, – сказала Перова. – Пустая трата времени. Если в этих хоромах есть человек, то еды у него может быть на три месяца. На держать же все это время «наружку».
Горяинов тяжко вздохнул:
– Обыскивать тоже без разрешения нельзя. Все-таки хозяева – большие люди в нашей системе.
– Ну уж, нельзя, – хитро прищурился Яковлев. – И не таких обыскивали. А если мы, скажем, были бы рядовыми бомжами? Стали бы мы тогда просить у хозяев разрешения проникнуть на их дачу? Вряд ли. Поперли бы туда самым нахальным образом без спроса, и все.
– То есть вы предлагаете…
– Пока, Олег Андреевич, я ничего не предлагаю. Это нужно обдумать. Одна из этих дач ни при чем.
– А то и обе, – вставила Светлана.
– Вот именно. Мы же только предполагаем, что разыскиваемый милиционер станет прятаться у другого милиционера. Однако теоретически это может быть и не так. Он может прятаться в любом другом доме, скажем, если у него здесь родственники. А может отсиживаться у приятелей в соседней деревне. Однако это уже варианты от лукавого. В первую очередь нужно разрабатывать версии, имеющие наибольшую вероятность. То есть один милиционер прячет у себя своего сотрудника.