Болгары старого времени
Шрифт:
Хэши вскочили с мест, приветствовали его, пожимали руки. Македонский тоже здоровался, обнимал их, а с Владыковым, Брычковым и верзилой Бебровский расцеловался.
— Здорово, ребята!
— Ну как? Все благополучно? — торопливо спрашивали со всех сторон.
— Все в порядке, только я чуть не утонул в Дунае. Большой вам привет от Апостола. Дела идут, прекрасно. Ну-ка, посторонитесь, я немного погреюсь. Ух, никогда еще не отведывал я такого мороза дунайского. Взять его фунта три — пожалуй,
И Македонский потер руки около пылавшей печки.
— Расскажи же нам, как добрался и что сделал?
Македонский не стал ждать повторения просьбы. Он гордо подкрутил замерзшие усы и начал подробно рассказывать о своих похождениях, или, как он говорил, «мытарствах». Самое бурное восхищение вызвал его рассказ о том, как удалось ему спастись на обратном пути через Дунай. Когда он подходил к полынье, со всех сторон свистели пули турецкой пограничной стражи, но он, недолго думая, прыгнул и едва не сорвался в воду.
Читавший письмо Владыков просиял от радости.
— Ребята, — сказал он, отрываясь от чтения, — готовьтесь!
— Говори, говори, что пишет Левский? — послышались голоса любопытных.
В дверь тихо постучали.
— Бьюсь об заклад, это стучится Попче. Вежливый, мошенник! — сказал Хаджия, улыбаясь.
Но в комнату вошел полицейский, а за ним два жандарма. Хэши замерли от неожиданности.
— Что вам угодно? — взволнованно проговорил Владыков, подходя к комиссару.
— Кто здесь господин Брычков? — спросил полицейский, пытливо оглядывая присутствующих.
— Я, — отозвался Брычков, бледнея.
Комиссар подошел к нему:
— Именем закона предлагаю вам следовать за мной.
И, повернувшись к Владыкову, объяснил:
— Сегодня вечером в городском саду ограбили и чуть не задушили одного турка. Подозрение пало на этого господина. Как раз в это время он там разгуливал.
Владыков растерянно взглянул на Брычкова.
— Верно, сегодня вечером я гулял в городском саду, но больше мне ничего неизвестно.
— Это неважно, — заметил комиссар, немного понимавший по-болгарски. — Ну-с, вставайте!
Брычков встал.
Владыков вспыхнул. Губы его дрогнули. Он смело подошел к представителю власти и заявил:
— Я никого не позволю уводить из моего дома ночью.
Комиссар взглянул на него с недоумением.
— Милостивый государь, если я не ошибаюсь, вы преподаватель местной болгарской школы?
— Да.
— Позвольте надеяться, что вы знаете законы нашей страны. Вам известно, на каком основании я так поступаю?
— Я знаю и законы, и ваше основание, но еще лучше знаю, что вы ошибаетесь. Брычков не тот человек, которого вы
— Да, клянусь честью, Брычков не способен на такое дело, — подхватил Македонский, сурово глядя на товарища.
— Я обязан препроводить его куда следует, — вежливо заявил комиссар. — А там пусть рассудит начальство.
— Но я не могу отпустить гостя ночевать в тюрьме.
Македонский вдруг вскочил, загородил дорогу комиссару и крикнул:
— Да я этого не позволю! Это безобразие!
Примеру Македонского последовали и другие. Поднялся общий шум, раздались негодующие крики, хэши вскочили с мест, готовые оказать сопротивление.
Комиссар нахмурился и приказал жандармам:
— Возьмите этого господина!
— Нет, нет, мы его не пустим! — кричали хэши.
— Он болгарин!
— Он не виновен!
Возбуждение росло. У некоторых хэшей были с собой револьверы. Головы их еще не протрезвились, легко могло произойти столкновение со всеми последствиями.
Оставьте, я пойду! — решительно сказал Брычков.
— Я беру на себя поручительство за Брычкова до завтрашнего дня, — заявил Владыков, делая знаки хэшам успокоиться.
— Это вы можете сделать, но только с разрешения моего начальника, — сказал комиссар.
— Хорошо, я пойду с вами…
Владыков оделся и, не сказав ни слова, вышел вместе с комиссаром и Брычковым.
Через час он вернулся, а с ним и пострадавший.
— Дело выяснилось, — сообщил он, — хорошо, что я пошел. Турок сам признался, что не видел Брычкова среди грабителей. Это все наврал шпион Мачинлия. Комиссар извинился перед Брычковым.
Владыков сел за стол и дочитал письмо.
— Товарищи, пятнадцатого марта мы выезжаем в Бухарест. До тех пор мы должны оставаться здесь и, по возможности, готовиться. Вы читали письмо Дьякона?
— Да, Хаджия прочел его вслух.
— А где же Попче?
Владыков встал.
— Теперь вы свободны. В среду вы соберетесь у меня.
— Хорошо.
— А если сюда опять придет какой-нибудь полицейский и вздумает болтать чепуху, мы его как следует поколотим… Клянусь виселицей Митхад-паши!
— Ну нет, больше никто не придет.
— Пусть только посмеет.
— Прощайте!
— Спокойной ночи.
И они разошлись.
Прежде чем выйти из школьного двора, Македонский прошел в угол, где были сложены колотые дрова, и взял охапку поленьев. Догнав Хаджию, возвращавшегося в свою хибарку, он шепнул ему:
— Дрова эти народные, ну и мы тоже народные.
Спустилась темная-темная ночь. На безлюдных улицах буйствовал ветер. Друзья молча спешили добраться до дома. По пути ночная стража остановила Македонского и спросила, что он несет.