Болотная революция

Сахнин Алексей Викторович

В то же время власть демонстрировала, что никаких мер в отношении ОМОНовцев, применявших явно непропорциональное насилие против протестующих, применено не будет. Наоборот, 31 мая московское правительство заявило, что оно выделит полицейским и омоновцам, участвовавшим в разгоне шествия 6 мая, квартиры в столице [150] . Трудно было неправильно понять этот жест.

В сфере большой парламентской политики тоже появилась новая интрига, связанная с массовым протестным движением. Уже 11 мая депутат от фракции «Единая Россия» Александр Сидякин предложил принять поправки в закон о митингах и демонстрациях, в соответствии с которыми штрафы за любые нарушения в ходе массовых акций должны были быть увеличены в сотни и даже тысячи раз — до 1,5 млн рублей. С необычайной оперативностью эти поправки были приняты в первом и (с некоторыми изменениями) во втором

чтениях. Несмотря на протесты парламентской оппозиции, правозащитников и даже советника президента по правам человека, принятие нового одиозного закона было запланировано на начало июня — перед очередным «Маршем миллионов» 12 июня. Тогда фракция «Справедливая Россия» объявила о проведении «итальянской забастовки», направленной на саботаж обсуждения законопроекта (поскольку у ЕР было парламентское большинство, оппозиция просто не могла провалить ее законопроект). 5 июня, когда законопроект был принят голосами партии власти, справедливороссы и коммунисты попробовали сорвать его окончательное утверждение сотнями мелких, порой абсурдных поправок (например, штрафы предлагалось исчислять исходя из среднерыночной стоимости полицейской каски). Всего они вынесли на отдельное обсуждение 359 поправок. Но депутаты от «Единой России» наловчились отвергать поправки буквально за 10 секунд и таким образом отвергли все предложения оппозиции. Елубокой ночью законопроект был все-таки принят. На следующий день его проштамповал Совет Федерации, а 8 июня закон был подписан Путиным и вступил в силу [151] . В знак протеста против принятия закона из президентского Совета по правам человека вышли девять общественных деятелей и правозащитников.

150

http://newspick.ru/news/read/policemen_chase_rally_gave_apartment.html

151

http://www.newsru.com/russia/05jun2012/2_3readings.html;http://lenta.ru/news/2012/06/08/putin/

Появились данные о том, что следственные органы оказывают давление на арестованных активистов, принуждая их давать показания против публичных лидеров протестного движения — Сергея Удальцова и Алексея Навального. Например, адвокат Артема Савелова, Фарид Муртазин, заявил, что его подзащитного принуждали дать показания, что 6 мая он выполнял распоряжения Навального [152] , аналогичное заявление сделал и адвокат Дениса Луцкевича, Сергей Леонов [153] . Становилось ясно, что готовится громкий политический процесс против активистов и лидеров протестного движения.

152

http://lenta.ru/news/2012/06/20/complain/

153

http://www.novayagazeta.ru/politics/53156.html

11 июня, накануне согласованного с властями очередного марша протеста, были проведены обыски у тех, кого власти сочли лидерами оппозиции. Ранним утром следователи и ОМОН наведались в гости к Алексею Навальному, Сергею Удальцову, Борису Немцову, Илье Яшину и Ксении Собчак, Алексею Сахнину, Марии Бароновой, Михаилу Маглову. Все жертвы обысков проходили свидетелями по делу 6 мая, но следствие подозревало их в организации беспорядков. Им всем выдали повестки о необходимости на следующий день явиться в Следственный комитет для дачи показаний. Обыски у оппозиционных активистов взволновали общество и стали темой номер один в СМИ накануне нового «Марша миллионов» 12 июня.

Вектор поведения власти определился вполне. Она пошла по пути силового давления на активистов протестного движения, репрессий и ужесточения законодательства.

Активистские сообщества отреагировали на репрессивную кампанию сразу. Уже в день задержания Александры Духаниной на Петровке, 38 (куда ее привезли) собрались 150–200 активистов, требовавших освободить ее. Эта акция получила название «ОккупайМУР». Впоследствии она повторялась неоднократно. Проводились и другие аналогичные акции.

Постоянный характер приобрела кампания «ОккупайСК», в ходе которой сотни гражданских активистов регулярно приходили к зданию Следственного комитета, чтобы выражать свой протест против политических репрессий и антимитингового законодательства. В российских регионах в мае-июне прошли сотни небольших акций солидарности с политзаключенными. Некоторые из этих акций проводились в форме художественных перфомансов и получали большой

общественный резонанс. Например, нижегородские активисты «Левого фронта» 21 июня провели акцию, которая заключалась в подаче заявки на массовую акцию «Шествие в магазин за батоном». В заявке им было отказано, но симпатии горожан и активистов во многих городах осталось за ними [154] .

154

http://leftfront.ru/48E5438F90F59/4FE5D8376B3B2.html

Протестная кампания переживала очередной поворот своей истории. На рубеже мая и июня вновь оживился Оргкомитет, работа которого прервалась из-за майских событий и ареста Навального и Удальцова. На его заседаниях левые пытались развить свой успех и настаивали на расширении повестки протеста за счет социальных требований. Только включение в программу движения насущных для миллионов людей социальных вопросов — об остановке коммерциализации образования и здравоохранения, о моратории на тарифы ЖКХ и естественных монополий, о гарантиях трудовых прав, о повышении реальных заработных плат, об остановке новой волны приватизации и т. д. — способны привлечь к демократическому движению симпатии миллионов пока не участвующих в нем граждан, — утверждали они. Но Борис Немцов, Александр Рыклин, Иван Тютрин и другие участники Оргкомитета выступали категорически против подобного подхода. В узких организационных коллегиях рост влияния левых сил отставал от того, что происходило на улицах в мае-июне 2012 г.

Когда в конце мая лидеры «Солидарности» предложили принять «Манифст свободной России», который бы стал программой объединенной оппозиции, левые настаивали, чтобы их требования в него попали. Александр Рыклин, Андрей Пионтковский и Алексей Сахнин подготовили проекты этого документа. Вокруг них шли долгие и острые споры. В результате появился текст, в котором политические требования протестующих увязывались с решением социальных проблем.

В нем говорилось: «Защита политических свобод неразрывно связана с борьбой за социальные и экономические права.

Ведь фальсификации на выборах нужны путинской диктатуре, чтобы проводить политику, направленную против интересов большинства. Поэтому мы стремимся к переменам на всех уровнях — политическом, культурном, социальном, экономическом — переменам в интересах всех граждан». Но конкретные социальные требования названы не были. Документ адресовался трудящемуся большинству страны: «Мы, сотни тысяч, выходящих на площади, обращаемся к вам, миллионы тех, кто пока еще молчит. Мы — один народ, мы 99 % — против 1 процента, узурпировавшего власть и собственность. Мы сможем изменить нашу жизнь только вместе» [155] .

155

http://rupolitika.ru/obschestvo/manifest-svobodnoy-rossii/

Однако остальные предложения левых были отклонены. «Манифест» исходил из необходимости диалога с «наиболее ответственной частью правящего класса» и предлагал довольно умеренную программу трансформаций: отставка президента Владимира Путина; принятие действующим парламентом (легитимность которого протестанты, вроде бы, не признавали) нового законодательства о выборах; новые выборы; принятие проекта новой Конституции страны демократически избранным парламентом. Представители левых движений — Сергей Удальцов, Анастасия Удальцова, Илья Пономарев, Алексей Сахнин и Леонид Развозжаев — поставили под этим документом свои подписи, за что их впоследствии жестко критиковали товарищи по левому движению.

Еще перед 6 мая Совет «Левого фронта» обязал своих представителей в Оргкомитете провозгласить социальную программу с трибуны митинга. Теперь, когда либералы отказались поддержать социальные требования, левые сочли, что у них развязаны руки. Они решили настаивать перед лицом протестного движения на более жесткой и конкретной социальной программе, которую решено было озвучить (и легитимировать голосованием) на «Марше миллионов» 12 июня.

Когда начались обыски у активистов и лидеров оппозиции, и стало понятно, что многие из них могут не попасть на трибуну митинга 12 июня, была достигнута устная договоренность о том, что пропорции представительства разных флангов протеста на трибуне будет сохранена. В частности, вместо Алексея Сахнина выступать должен был Илья Будрайтскис из Российского социалистического движения. Пресс-секретарь «Солидарности» Ольга Шорина заверила, что, учитывая форс-мажорные обстоятельства, она обеспечит выполнение этой договоренности. В реальности 12 июня никто из левых, кроме Удальцова, на трибуну допущен не был. Вместо них выступали умеренные либералы.