Болотник
Шрифт:
— Я народный депутат, и слушать меня вы обязаны!
— Давайте я немного поясню Вам, что значит быть депутатом. Депутаты уполномочены народом участвовать в осуществлении советами государственной власти, выражать его волю и интересы. Он ответственен перед избирателями и им подотчетен. Избиратели дают наказы своим депутатам. То есть, строго по закону, слушать меня, как вашего избирателя, должны как раз вы — не дав прервать себя, возмущенно хлопающему глазами депутату, я продолжил — и раз мы с этим разобрались, повторю вопрос. Что за инструктаж, и кто его назначил? Почему его проводите вы? Насколько я знаю, награжденных
— Я вам ничего пояснять не буду! Это возмутительно!
— Хорошо, значит вопрос исчерпан. И не надо так возмущаться, Фёдор Максимович. Тон, которым мы с вами сейчас разговариваем, избран был только вами.
Депутат, возмущенно фыркая, отошёл к своему коллеге и стал с ним, о чем-то возбужденно перешёптываться, не забывая зыркать на меня глазами.
— Хе-хе. Ловко ты этого напыщенного жука осадил — ко мне подошёл путеукладчик — а то он тут нас застроил, не хуже, чем старшина в учебке. Слушать только его, как папу родного, все команды выполнять, без разрешения даже в туалет не ходить. Особенно Алёнку стращал, глазки строил и облизывался. Я, Виктор Филиппович Луговой — путеукладчик, посмеиваясь протянул мне руку.
— Кирилл Найденов — я пожал руку передовика и добавил, слегка повысив голос, что бы было слышно нашим обнаглевшим избранникам народа — А права свои просто надо знать, права и обязанности. Я думаю, что о поведении наших избранников, будет интересно избирателям узнать, а там и решение принять можно. Тем более, если о его недостойном поведении двое орденоносцев и Герой труда заявят. Депутат, не оправдавший доверия избирателей или совершивший действия, не достойные высокого звания депутата, может быть в любое время отозван по решению большинства избирателей в установленном законом порядке — процитировал я закон, наблюдая, как после моих слов вздрогнул и отвернулся Фёдор Максимович.
— Ха-ха. Красавец! Знакомься, это Алёна Денисова, тоже с нами, на награждение едет. Не бойся девочка, мы тебя в обиду не дадим, смотри какой орёл с нами.
— Здравствуйте Алёна — я слегка пожал хрупкую руку, протянутую мне для приветствия.
— Здравствуйте Кирилл. Я не боюсь, только растерялась слегка, он так быстро и убедительно говорил.
— Работа у него такая, говорить много. Не давайте им на себе ездить Алёна, вы всё-таки Герой, а не мышь кабинетная.
— Рассказывай о себе. Про меня и Алёнку ты наверняка знаешь, все газеты пару месяцев только и пишут. За что награждают, ты у нас с какого предприятия?
— Я Филлипыч, охотник-промысловик. Награждают за задержание особо-опасных преступников и за помощь сотрудникам милиции в раскрытие преступления.
— Эва как. Теперь вспомнил, зимой беглых зеков поймал?
— Было дело.
— Они ещё несколько человек убили?
— Не будем о грустном Филлипыч. Убили, изнасиловали, оружие украли, с зоны сбежали, там целый вагон преступлений.
— А вам не страшно было? — Алена смотрела на меня прижав руки ко рту и испуганно хлопая глазками. Тяжело в жизни девочке будет, такая наивная и впечатлительная.
— Ха. Да ты на него глянь. Глазища как у убивца какого. Здоровый и страшный, как медведь, я если бы его в лесу увидел, тут же от страха обделался бы — засмеялся Филлипыч.
— И ничего он не страшный, только
Я грустно усмехнулся. Ну да не Ален Делон. Морда в шрамах, лапы как совковые лопаты и действительно здоровый. Если встать рядом, голова Алёны мне только до середины груди достаёт. За последнее время, занимаясь практически без отдыха, физическим трудом, я изрядно прибавил в весе, но ни грамма лишнего жира. Вот и девчушку испугал.
— Не смущайтесь Алёна, что есть, то есть. Это природа так надо мною поиздевалась. Зато с головой всё в порядке. И вообще, мужчина должен быть чуть красивее обезьяны. А я, не буду себе льстить, уж точно красивее любого дикого примата.
— Ха-ха. Хорошо сказал, надо запомнить! — Виктор Филиппович видимо был еще тот хохотун и шутник.
За непринуждённой беседой быстро пробежал час, и нас, через громкоговоритель, вызвали на посадку. Депутатская морда, больше к нам не подходила, и попыток начать разговор не затевала. Мы сели в самолёт и турбореактивный Ту — 134 повёз нас в столицу нашей Родины.
В столичном аэропорту, депутаты к нам даже не подошли, быстро сойдя с трапа самолёта, они растворились в толпе и больше мы их не видели.
Забрав у Алёны чемодан и сказав Филлипычу двигать за мной, я вышел на площадь перед аэропортом и уверенно направился к стоянке такси. Это мой родной город, и хоть сейчас были спокойные и неторопливые советские времена, я чествовал себя уверенно и знакомо. Ритм жизни в современной мне Москве зашкаливал, но я вырос в этом городе, и считал его привычным, и сейчас я снова настраивался на него.
Возле стоянки такси стояла большая очередь из желающих проехаться с комфортом. Оставив ожидать Алёну с Филлипычем возле стоянки, я направился к самому дальнему такси. С таксистом я договорился быстро. По каким то, только им ведомым приметам, таксисты всегда отличали столичного жителя от жителей глубинки, и сейчас меня с легкостью приняли за своего. Я не торговался, принял предложенную цену поездки в два счетчика и машина, вывалившись из очереди себе подобных, подъехала к нам.
Да это была Москва, но не та к которой я привык, нет ещё пробок, нет огромных бизнес и торговых центров, улицы не сверкают витринами разнообразных магазинов и салонов. И что греха таить, такой она мне нравится горазда больше. Таксист, видимо сбитый с толку появлением в салоне, машины, кроме меня ещё и явно провинциальных пассажиров, попытался сделать извечный трюк всех таксистов, проехать по дальней дороге, наматывая счетчик, но уже после первого поворота, встретив мой недобрый взгляд, вернулся на правильный курс и больше таких попыток не предпринимал.
Заселение в гостиницу прошло без проблем, номера были заказаны и оплачены заранее, принимающей стороной. А учитывая то, что принимающая сторона — это Президиум Верховного Совета СССР, с нами были ещё и предельно вежливы и приветливы. Заселили нас с Филлипычем в двухместный номер, Алёна в соседний одноместный, видимо по статусу получаемой награды ей было положено жить отдельно.
Номер как номер, на люкс никак не тянет. Серые простыни, две кровати, тумбочки и шкафы-щитовая фанерная мебель, стол, стулья, графин и два стакана. Есть душ с туалетом, вода слегка тёплая. Я слегка поморщился, от этой легендарной гостиницы я ожидал чего-то большего.