Большая Гонка
Шрифт:
— Да, все просто, нужно всего лишь подписать ваше обязательство о сотрудничестве, и более ничего.
— Вы, предлагаете встать мне на путь предательства.
— Да. — просто ответил собеседник. — А вы можете предложить другой выход. Ну подумайте сами, вас задерживает полиция за превышение скорости, у вас в автомобиле находят документы о шпионской деятельности в пользу третьей страны. При этом будьте уверены, стоит полиции только обратиться в советское консульство, как там сразу же откажутся от вашей деятельности, сказав, например, о том, что вы испросили три дня отпуска, для того чтобы отдохнуть от тяжких трудов, съездив, например, на южное побережье, чтобы поваляться на пляжах курортного города. Я прав?
Алексей,
— Следовательно вы уже шпион, просто делали свое дело не для Советского Союза, а скажем для Китайской Народной Республики, или же Северной Кореи, что не столь уж важно. Это, разумеется, в какой-то мере убережет вас от высшей меры наказания, там в СССР. Все же здесь не приняты столь радикальные меры, но лет десять строгого режима, где-нибудь на шахтах Кабесо де Пьера, или лесозаготовках острова Пеньерос, тоже не добавят вам не здоровья, ни благополучия. Не хочу вас расстраивать, но боюсь, что от этого пострадаете не только вы, но и ваши родители.
Мужчина, был абсолютно прав. В Союзе, если такое происходило не щадили никого. А главное из этой ситуации, не было абсолютно никакого выхода. Допустим он откажется от подписи и гордо поднятой головой пойдет отбывать наказание. Может родителей в этом случае и пощадят, но то, что ему придется лет десять вкалывать на рудниках или лесоповале сомнений не вызывало. Кем он станет через десять лет непосильного труда и доживет ли вообще до освобождения было непонятно. Если же подпишет согласие на сотрудничество, то есть вероятность, как-то выкрутиться из всего этого. Может быть даже и стоит это сделать, а по возвращении в консульство, тут же сообщить кому следует о вербовке.
— Даже и не думайте об этом. — Похоже мужчина, сидящий напротив Алексея, читал его мысли. — Стоит вам только заикнуться о своей вербовке, как бумагам, отправленным в полицию будет дан ход. Причем заметь, копии с бумаг имеющихся у вас в машине уже сняты. И от шпионажа в пользу кого-то вам не отвертеться. Как вы думаете, тваше руководство попытается вас защитить, или же просто выдаст тушку полиции, особенно после признания в том, что вас завербовали.
Алексей, поняв, что все это правда совсем сник, не зная, что ему делать дальше.
— Впрочем, могу тебя несколько обрадовать.- Мужчина, вдруг перешел на ты. — Во-первых, как шпион, окопавшийся в советском консульстве, ты нас совершенно не интересуешь, во всяком случае именно сейчас. Поэтому, никакой противоправной деятельностью ты заниматься не будешь. Следовательно, и речи о твоем разоблачении тоже не идет. Во-вторых, нас несколько интересуют сведения, которые ты будешь получать от завербованной тобой девицы. Ты ведь все равно будешь готовить отчеты, по этому делу. Почему бы не делать их в двух экземплярах, один из которых будет уходить нам. Приоткрою тебе маленькую тайну. Ты ведь настолько ушел в себя, что даже стесняешься спросить кого мы представляем. Я скажу. Мы работаем от республики Куба.
— Как же так, я ведь и так отправлял вам ежемесячные отчеты, касающиеся всей деятельности. Зачем вам еще нужен я?
— Все, да не все. И вот здесь мы подходим к вопросам, ради чего собственно и затеяно ваше освобождение от позора и ареста. Довольно скоро, начнется некое мероприятие, в котором будет участвовать и советская сторона. Было бы очень неплохо, чтобы представителем этой стороны, стали именно вы.
— Можете даже не надеяться на это. Я всего лишь стажер, и вряд ли меня выпустят в самостоятельное плавание.
— Об этом можете не беспокоиться. Не ваша забота. Но если ваше участие в этом мероприятии пройдет мимо вас, возблагодарите бога за то, что он не оставил вас без своего покровительства. На этом нашу совместную деятельность можно будет
Конечно Алексей не поверил ни единому слову. Его подпись, если она появится на листе бумаги гарантировала пожизненную кабалу. И даже если на этом все и закончится, вполне возможно, что когда-нибудь, пусть даже и после его кончины, эта бумага всплывет, то на нее можно будет подвесить столько грязи и предательства, что не отмоется никто. Но кто знает, как все сложится дальше, и пока это был по мнению Алексея, единственный вариант, когда он выходил относительно сухим из воды. Да, он становился шпионом в пользу Кубы, или кого-то другого, ведь никаких доказательств слов его собеседника не было представлено. Но в противном случае, его ждала высылка из страны, или же отбытие наказания здесь. И то и другое было еще худшим вариантом. И поэтому подумав, он решился, и взяв лежащую на столе авторучку, поставил свою подпись внизу документа. Оказалось, что этого было недостаточно. Здесь все было серьезно. Вслед за подписью на том же листе бумаги отпечатались все его пальчики. Теперь точно не было возможности отступления. Еще учась в институте, один из профессоров прямо доказал, что современные способы экспертизы могут предоставить явные доказательства тому, даны были отпечатки пальцев по принуждению или же добровольно. Что-то говорилось о смешанности линий, подёргивании и тому подобных вещах.
Сидящий напротив мужчина, сразу же после снятия отпечатков предложил ему помыть руки, сыпанув на ладони какого-то порошка, после чего, добавил, что отныне он проходит под позывным «Дассен».
— Почему именно «Дассен»? — удивленно спросил Алексей.
— Нам понравились ваши песни на французском, когда вы ехали на встречу, со своей подопечной. Вы же знаете французский язык?
— Да, разумеется. — грустно произнес Алексей, понимая, что за ним следили от самого посольства.
— Вот и прекрасно. Если вы понадобитесь нам мы с вами свяжемся. И пожалуйста не гоните больше. Если вы не справитесь с управлением, вас ничего не спасет. Живых после аварии на такой скорости не остается. Удачи!
С этими словами Алексея выпроводили из фургона, и он оказался на дороге. Фургон же, едва он покинул его салон, сразу же дал газу и уехал, оставив его одного. От полицейского автомобиля, не осталось даже следов. И если все это было просто подстроено, то сейчас что-то менять было уже поздно. Алексей открыл дверцу своего автомобиля, сел на водительское сидение и долго курил, меня сигареты, одну за другой. Он мысленно искал выход из сложившейся ситуации и никак не мог его найти. В итоге, когда окурок, последней сигареты был выброшен за окно, а в кабине стало нечем дышать от заполнившего ее дыма Алексей, повернул ключ зажигания и тронулся с места направляясь в сторону Сан-Хуана. Пора было возвращаться домой.
* * *
— Зачем ты приплёл сюда Кубу? Какое отношение мы имеем к этому очагу коммунистической заразы?
— Никакого, но ведь получилось?
— Куда бы он делся? И так бы получилось.
— Понимаешь, все они, приехавшие сюда из СССР, убежденные коммунисты, впрочем других сюда и не посылают. И все они помешаны, на своем учении, которое, как ни странно создал ярый противник всего русского. Впрочем неважно. Важно то, что упоминание Кубы, слегка успокоило его в том плане, что он будет отправлять сведения фактически своим. Тем, кому, как он сам выразился, и так отправляются некоторые данные ежемесячно. Может и не все, но все же. А он фактически будет просто дополнять те дайджесты, что и так отправляют на Кубу. То есть он успокоил себя тем, что будет сообщать то, что и так официально сообщается. Пусть чуточку больше, но ведь своим. Поэтому, не пришлось выкручивать ему руки, а все прошло тихо и мирно. Разве это плохо?