Большая Игра против России

Хопкирк Питер

В вылазке участвовали сорок сикхов и шестьдесят кашмирцев во главе с младшим офицером-англичанином. В четыре часа пополудни восточные ворота крепости стремительно и тихо распахнулись, и ударный отряд ринулся прямо на беседку. Враг был захвачен врасплох, погибли только двое из атаковавших. За несколько секунд беседка была захвачена, и около тридцати читральцев бежали от британских штыков. Часть отряда заняла позиции и приготовилась к отражению вероятной контратаки, а офицер и остальные начали поспешно искать вход в туннель. Он оказался за оградой сада, и не меньше двадцати читральцев выбирались из него, жмурясь от дневного света. Всех, кроме двоих, закололи штыками сикхи. Двоих по приказу офицера оставили в живых — в крепости их ждал допрос. Оставленную врагом взрывчатку использовали, чтобы разрушить туннель. Взрывной волной офицера сбило с ног, пострадали также бороды и тюрбаны нескольких сикхов.

Теперь предстояла наиболее опасная часть операции — отступление в крепость под убийственным вражеским огнем. Удивительно, что,

несмотря на плотный огонь неприятеля, прорыв обошелся практически без потерь — сыграла свою роль и скорость перебежки, и огневая поддержка со стен крепости. Вся вылазка была оплачена ценою жизни восьми англичан, а спасла, несомненно, намного больше, возможно, весь гарнизон. Как только смельчаки вбежали в ворота, Робертсон, который наблюдал за операцией с одной из башен, поспешил их поздравить. «Сикхов, — записал он впоследствии, — все еще переполняло бурное волнение, они наперебой рассказывали, сколько врагов перебили, и показывали свои запятнанные кровью штыки и обожженные лица». Он отметил, что они походили на «толпу религиозных фанатиков в экстазе». К тому времени гарнизон находился в осаде уже сорок семь дней. Словами не передать, что им пришлось пережить, не теряя надежды, что хоть один из гонцов да прорвался. Продовольствие, боеприпасы и боевой дух неуклонно таяли. Множество винтовок, изначально далеко не новых, окончательно вышли из строя. Робертсон и офицеры знали, что, если подмога не подоспеет, вскоре придется или сдаться, или погибнуть. Однако в тот день, когда удалось разрушить подкоп, блеснул луч надежды. Допрос взятых «языков» принес известие, что на дороге из Гилгита идут какие-то бои. Все задавали себе один и тот же вопрос: означает ли это приближение помощи? Ответ не заставил себя ждать.

* * *

Защитники крепости еще не знали, что в это время два отряда англичан наступали на Читрал с юга и с востока. Когда весть о тяжелом положении гарнизона достигла Индии, там неторопливо шли приготовления к экспедиции в Сват и Читрал. О грозящей Робертсону большой и непосредственной опасности и не думали. Кроме того, полагали, что враг принял ультиматум и до 1 апреля отступит. Весть о том, что Робертсон с небольшим отрядом находится в осаде, а конвой с боеприпасами из Гилгита перехвачен, причем двое офицеров оказались в руках Шера, немедленно сменила благодушие на нечто подобное панике. Мысль о горстке британских офицеров и солдат лояльных туземных войск, выдерживающей осаду несметных вражеских полчищ в отдаленной и живописной крепости и обреченных на гибель, вызвала страшные аналогии с недавней трагедией в Судане. «Грядет новый Хартум», — объявляла газета «Грефик». Те, чья память оказалась немного получше, вспоминали Бернса, Макнагтена, Каваньяри, Конолли, Стоддарта и прочих, ставших жертвами восточного коварства за пределами Индии. Опасаясь, что основная спасательная экспедиция может прибыть слишком поздно, как случилось в Хартуме, руководство решило немедленно отправить из Гилгита отряд поменьше.

Там, в Гилгите, тем временем нарастали опасения, что неприятности могут распространиться к востоку от Читрала. Без существенного ослабления собственной системы обороны и гарнизонной службы выделили 400 сикхских пионеров. Эти здоровяки, которым обычно поручали дорожное строительство, были также искусными бойцами, которые уже не раз превосходно показали себя в боях. Кроме того, ими командовал чрезвычайно способный и опытный пограничник полковник Джеймс Келли. К ним присоединились сорок кашмирских саперов с двумя горными пушками — недопустимо мало для столь сложного и ответственного предприятия. Положение спасло неожиданное предложение бывших противников Британии, 900 бойцов нерегулярных воинских формирований из Хунзы и Нагара. «Роскошные парни, — отмечал один из офицеров Келли. — Выносливые, прирожденные альпинисты, не ведающие усталости». Предложение было с благодарностью принято. Всех их перевооружили современными винтовками. Чтобы по ошибке не принять кого-то из этих одетых по местному обыкновению бойцов за врагов, каждый получил полоску красной ткани, которую повязывали вокруг шапок. Сто человек из их числа были причислены непосредственно к отряду Келли, а остальных развернули в передовые дозоры для обеспечения продвижения основных частей, охраны проходов и перевалов.

Времени на подготовку отряда и составление планов у Келли не было. Приказ следовало исполнять немедленно: каждый день, возможно, каждый час увеличивал опасность того, что Робертсон и его люди разделят судьбу генерала Гордона. Предстоял напряженный 200-мильный марш, часто через глубокие снега, по едва ли не самому сложному ландшафту в мире. Идти предстояло по местам, где любой встречный мог оказаться врагом, а у каждой караванной тропы, в каждом ущелье и на каждом перевале подстерегали вражеские снайперы. Сводный отряд Келли (для уменьшения нагрузки они даже не взяли с собой палатки) выступил из Гилгита 23 марта. Неделей позже основной отряд в 15 000 штыков под командованием генерал-майора сэра Роберта Лоу вышел из Пешавара на север. Гонка за Читрал началась.

Капитан Френсис Янгхасбенд, который некоторое время служил в Читрале политическим советником, отправился с экспедицией Лоу в качестве специального корреспондента «Таймс». Правительство с неохотой (поскольку он в то время официально ушел из армии),

но все-таки на это согласилось. В отличие от многих Янгхасбенд не разделял предположений, что за читральским кризисом стоят русские, но расценил подготовку и отправку экспедиции как репетицию сокрушительного противостояния возможным покушениям России на северные границы Индии. Отряд Лоу состоял из трех бригад пехоты, двух эскадронов конницы, четырех батарей горных пушек и целого ряда вспомогательных подразделений. Многие считали, что он излишне велик и недостаточно управляем для решения задачи, в которой скорость марша важнее огневой мощи. Но с самого начала был взят высокий темп продвижения, а вскоре пришлось штурмовать несколько хорошо укрепленных вражеских позиций. 3 апреля отряд Лоу взял штурмом расположенный на высоте 3500 футов перевал Малаканд, ведущий в Сват. Перевал удерживали 12 000 воинов-пуштунов Умра Хана. Маневр, предпринятый нападавшими, — параллельное наступление двумя колоннами с последующим резким изменением направления главного удара на запад — внес смятение в стан пуштунов. Они свирепо и храбро сражались, но в атаку шли лучшие полки британской пехоты, включая королевских стрелков и гордонских горцев. Наконец пуштуны обратились в бегство, оставив на поле боя множество убитых и раненых. Британские потери составили всего семьдесят убитых и раненых.

Через два дня эскадрон конницы Корпуса разведчиков атаковал в чистом поле двухтысячный вражеский отряд, многих уничтожил, остальных обратил в бегство — с минимальными потерями в своих рядах. 13 апреля пехотный батальон Корпуса разведчиков столкнулся с еще большими силами неприятеля. В бою было убито более 600 пуштунов. Собственные потери составили всего дюжину бойцов. К сожалению, среди убитых оказался их полковник, который получил пулю в живот, когда шел в полный рост в атаку на сомкнутые ряды неприятеля. Моральный дух сторонников Умра Хана стремительно падал. Через четыре дня они попытались занять позиции в его цитадели, дворце в Мунде. Однако приближение войск, обладающих столь подавляющим преимуществом в боевой мощи, заставило их бежать в горы. В крепости офицеры Лоу помимо прочего обнаружили среди писем проспект некоей шотландской фирмы, обосновавшейся в Бомбее, в котором Умра Хану, по словам Янгхасбенда, предлагался «роскошный выбор оружия и боеприпасов, от пулеметов Максима за 3700 рупий до револьверов за 34 рупии». Фактически ничего поставлено не было, потому что офицеры довели это до властей и фирму выдворили из Индии.

Самое печальное, что все еще не было никаких вестей относительно осажденного в Читрале гарнизона. Все понимали, что Робертсона со всем отрядом уже может не быть в живых. Не было вестей и о продвижении отряда полковника Келли. Однако после захвата Мунды единственной преградой между победоносными отрядами Лоу и их целью оставался 10 000-футовый заснеженный перевал Ловарай — южные врата в Читрал. Как только они его преодолеют, начнется только состязание со временем, ну, быть может, еще немного с отрядом Келли, продвигающимся с востока. Поскольку взоры всей нации были с тревогой прикованы к Лоу и его войскам, они стремились оказаться в Читрале первыми.

* * *

Все это время Келли и его люди пробивали путь через горы. Сначала они не столкнулись ни с каким противодействием читральцев, не предполагавших, что кто-то может попытаться пройти здесь в такое время года. 30 марта колонна на высоте 10 000 футов пересекла край снегов, и продвигаться стало заметно труднее. Днем, защищая глаза от снежной слепоты с помощью темных стеклышек, они медленно карабкались наверх, преодолевая тяжелые снежные заносы. Ночью, не имея палаток, спали под открытым небом. Этого не выдержали кули, которых наняли для переноски припасов, и в первую же ночь в снегах они сбежали, прихватив груженых пони. Правда, их удалось вернуть силой, и с тех пор за кули внимательно присматривали. Все еще не было никаких признаков приближения врага.

Через два дневных перехода отряд ожидало первое реальное испытание — 12 000-футовый перевал Шандур. Все знали, что перетащить через засыпанный тяжелыми снегами перевал горные пушки совершенно невозможно. И первая попытка оказалась неудачной: истощенные мулы сорвались со склона, и в опасности оказались и сами пушки, и боеприпасы. Два мула заскользили вместе с жизненно важным грузом, а затем покатились по 100-футовому склону и свалились в глубокий снег. С людьми дело обстояло ненамного проще. У всех была обветрена кожа, некоторые страдали от обморожения, а идти приходилось сквозь снега, которые местами доходили до подмышек. Если бы читральцы охраняли перевал, то могли бы спокойно перебить весь отряд. Через два дня, 3 апреля, была предпринята новая попытка. На сей раз Келли разделил колонну на несколько партий. Сначала на заснеженный перевал поднялись 200 выносливых сикхских пионеров. Их заданием была подготовка пути для пушек. Назавтра те предполагалось перевезти на самодельных санях, сколоченных инженерами Келли. Поздно ночью после тревожного двенадцатичасового ожидания пришла весть, что сикхи прошли. Помимо чрезвычайной трудности подъема следовало учесть, что силы, пусть временно, разделены по обе стороны перевала и потому чрезвычайно уязвимы. Откладывать было нельзя. Рано поутру начали медленную и опасную операцию по транспортировке горных пушек. Время от времени приходилось снимать их с саней и перетаскивать на руках по пояс в снегу. Но к сумеркам все было сделано.