Большая книга о разбойнике Грабше
Шрифт:
— Ромуальд, — оглушительно закричала она, — посади Салку и Лисбет в манеж!
Грабш, который только что занялся постройкой сарая, чтобы хранить сено для морских свинок и небывалый урожай, от неожиданности уронил бревно. Когда он примчался в морковную рощу, ребенок уже родился. Скромных размеров девочка. Грабш рот разинул: как эта крошка могла распирать гигантский живот Олли?
— Еще не все, — стонала Олли.
— Опять не в твоей комнатке! — сердился разбойник.
— Не сердись, лучше помоги мне, —
— Где, как, что делать? — бормотал Грабш.
— А вот и номер второй, — еле слышно прошептала Олли.
А потом родился еще малыш. И еще. И еще. И еще. И наконец последний. Олли лежала без сил, в окружении детей и редисок, похудевшая, и вздыхала с облегчением.
Семь девочек. Семерняшки: трое рыженьких, четверо черноволосых.
— Ой, мамочки… — растерялся Грабш.
— Выключи радио, — сказала Олли. — Шума теперь хватает.
Полиция — друг и товарищ Грабша
Не успел Грабш опомниться от появления семерых новых дочек, как с того берега послышался треск веток и отчетливый шепот. А потом из-за болота донеслось кваканье мегафона:
— Сдавайтесь, разбойник Грабш! Мы знаем, что вы здесь! Сопротивление бесполезно. Руки вверх, и переходите на наш берег!
Разбойник запаниковал. В три прыжка он очутился на краю болота и пробасил громовым голосом:
— Сегодня не выйдет! У меня жена родила семерню только что!
— Ха-ха-ха, — ехидно засмеялись в ответ.
— Хотите, пошлите сюда кого-нибудь, пусть собственными глазами посмотрит, — крикнул Грабш.
— Чтобы его засосала трясина? — сердито уточнил капитан Штольценбрук.
Вдали уже завывала пожарная сирена: пожарным приходилось тащить полицейских из болота при каждой такой вылазке.
— С ними приехал Макс! — обрадовалась Олли. — Ромуальд, мне нужен помощник! Сходи за ним на ту сторону сам!
— Мне нужен пожарный Макс! — рявкнул Грабш. — Сейчас я приду за ним сам!
Грабш галопом перебежал на ту сторону, вскинул на плечо Макса и понесся обратно. Макс так поправился, что разбойник чуть не падал под его весом. Полицейские скрепя сердце смотрели, как Грабш добровольно пришел и ушел. Они ворчали с досады:
— Как удобно было бы сейчас взять его!
Но капитан Штольценбрук сказал:
— Грабш — негодяй, но врать он мне ни разу не врал. А я не живодер.
— Сразу семеро детей — такого просто не может быть, — сказал один полицейский. Один из тех, кого Грабш швырял в сугроб из окна ратуши в День святого Николая.
— У Грабша все может быть, — вздохнул Штольценбрук.
Макс остолбенел, увидев семерых новоиспеченных дочек в морковной роще, и прошептал:
— Тут
А потом передал капитану Штольценбруку по рации: «Как слышите, капитан? Все истинная правда. Объявить чрезвычайное положение. Срочно доставить из Чихау-Озерного бабушку Лисбет. Конец связи».
— Ах Макс, добрый человек из Чихенау! — растроганно приветствовала его Олли.
Макс улыбался до ушей.
— Поздравляю, Олли! Такое не всякому под силу. И главное — все здоровы!
И тут же принялся помогать Олли и семерым малышкам. Послал Грабша в подвал разводить огонь в печке под ванной, греть воду.
А на том берегу раздавались команды капитана Штольценбрука:
— Кругом — марш! Операцию по задержанию Грабша — отложить!
Сирены полицейской и пожарной машин стихали.
Макс собрал всех семерых детей, отнес в подвал, вымыл, принес в комнатку Олли и рядком уложил спать на сене. А Грабш тем временем вылил воду, набрал чистую и подложил дров, так что взметнулись искры.
Когда вода нагрелась, он перенес Олли из огорода в подвал и осторожно посадил в ванну. Как мило выглядывало ее личико из клубов пара! Он не удержался и прыгнул к ней в ванну.
— Ромуальд, ты что? — строго сказала Олли. — Не мешай, мне надо подумать. Нам нужны имена, семь имен девочек!
Думать вдвоем Грабш был не против. И они решили, что придумают семь имен из тех букв, которые есть в их собственном объединенном имени: Ромуальдолли. Грабш сказал, что ему нравится Рулада.
— Это что-то из оперы, — удивилась Олли. — Передавали по радио. Кажется, это когда поют очень быстро высоким голосом.
— Отлично, — сказал Грабш. — Пускай моя дочь будет шустрая и высокая. Рулада, так и назовем. Твоя очередь.
— Молли, — сказала Олли. — Мою маму так звали. Теперь опять ты! Грабш на минутку задумался и сказал:
— Лори.
— Ну нет, — покачала головой Олли, — это такое животное!
— Знаю, — согласился Грабш. — Мама рассказывала. Они очень мягкие, с большими глазами. Симпатяги. Так что я нарочно.
Следующую девочку Олли придумала назвать Ума, так звали актрису в одном фильме, который она смотрела в кино в Чихенау тайком от тетушки.
— Ладно, хорошо, — нетерпеливо перебил Грабш. — Моя очередь: Олди!
— Ромуальд! — возмутилась Олли. — Это не имя, а название магазина!
— Очень может быть, — развел руками Грабш. — Но именно так звали мою маму.
Возразить на это было нечего, и очередь вновь перешла к Олли. Она выбрала имя Римма — так звали одну подружку на фабрике свиней-копилок.
— Осталось всего одно имя, — сказала она. — Давай придумаем что-нибудь удивительно красивое. Ромуальд, постарайся.
Грабш глубоко задумался. Вдруг глаза его вспыхнули. Он облизнулся и с наслаждением произнес: