Большая книга ужасов 2016
Шрифт:
Ближе к вечеру раздался звонок с неопределившегося номера. Холодея, я взяла трубку.
– Лиля, здравствуйте! – голос Вадима, как всегда, лучился любезностью. – Как сегодня день прошел, привидения не беспокоили?
– Ну что вы, – я выдавила из себя смех. – Какие привидения? Они беспокоят ночью, а не днем.
– Как насчет нашей встречи?
«Нет! Не хочу! Не буду я больше с тобой встречаться!» – эта фраза была у меня заготовлена заранее. Но услышав его приятный голос, я неожиданно успокоилась и перестала бояться:
– Ладно,
– Здесь и сейчас! Я жду вас у парадного.
Надо сказать, оделась и собралась я заранее. Собиралась, конечно, отказаться от свидания, но все же нарядилась. Надела длинную узкую юбку и летний лиловый пиджак с большими карманами, в один из которых положила Никину соль. Крестик, разумеется, тоже был найден и надежно скрыт под блузкой со строгим воротником.
Когда я вышла, Вадим стоял у крыльца с букетом белых лилий.
– Вот это да! – ахнула я.
– А как же, – его улыбка была самой обаятельной. – Белые лилии для прекрасной Лилии!
«Лилии, лилии, лилии» – всплыл в памяти вчерашний жуткий голос за стенкой, и мне опять стало страшно. В милой улыбке Вадима мне на секунду почудился кровожадный оскал, на дне его голубых глаз сверкнули дьявольские огоньки… Всего на миг. А потом я поняла, что это порождение моей больной фантазии, такое же, как Ярослава Емельянова и принц с туфлей в руке. И вообще наши с Никой подозрения насчет Вадима – только глупые догадки, а на самом деле Вадим милашка.
На чем они вообще строились, эти подозрения? Не помню…
Я взяла цветы – ах, они были чудесные! Таких цветов мне не дарил никто. Свежие, нежные и… такие беззащитные. С одной стороны, я люблю цветы, с другой – мне всегда жалко, когда их рвут, им же больно…
– Их надо поскорее поставить в воду! – воскликнула я.
– Тогда я подожду вас здесь.
Я вбежала в квартиру и продемонстрировала букет ошалевшей Ладе:
– Вот, смотри, какие цветы мне дарит мой «неординарный ухажер».
– А где он?
– Можешь выглянуть в окно и сама увидишь.
Я поставила цветы в воду и бросилась к выходу.
– Как насчет моего вчерашнего предложения? Не передумали? – спросил Вадим, когда я вышла и мы вместе направились к трассе.
– Какого предложения?
– Совершить небольшую экскурсию в старину.
– А куда это? В ресторан «Серебряный век» или музей археологии?
– Ни туда, ни туда. Это сюрприз.
– Ну что ж, я заинтригована! – мне и правда было очень интересно. – Пошли.
Мы свернули в сторону Девятнадцатого, а затем и Тридцатого поселков. Мне было приятно идти с ним рядом, и я не сомневалась – ничего плохого он не задумал, и задумать в принципе не может. Это прекрасный человек, и все наши с Никой подозрения просто глупость.
Очнулась я от своих мыслей только у железных ворот знакомого дома в переулке. Вадим вынул ключи, и на этот раз все открылось легко и быстро.
– Не поняла? Что мы здесь забыли?
– В прошлый раз, Лилия, мы с вами видели в этом доме не все. То есть многое
Ничего не поняв, я прошла все же во двор. Невольно огляделась в поисках кошки.
– Я хочу сделать ремонт и восстановить все как было, – сказал Вадим, когда мы зашли в дом. – Вот взгляните, что бы вы здесь изменили? Кроме уборки и чистки, разумеется.
А, вот теперь я поняла, что он имел в виду под фразой «не так»! Теперь, после тех фотографий, я видела этот дом совсем другими глазами. И это уже был не бомжатник, а богатый особняк, только в запустении, но ведь это поправимо. Подняла голову:
– Здесь обязательно нужна люстра, большая, на множество свечей. И лепнина! Вон там, я смотрю, и была лепнина, но ее сбили так по-уродски… Что за люди, чем им лепнина помешала?
– Лепнину сбили в двадцать шестом году, – Вадим задумчиво посмотрел на потолок. – А обои ободрали еще раньше, предварительно изгадив их и изуродовав. После чего покрасили стены в блекло-голубой цвет… Зачем? Этого мне не понять. Здесь тогда устроили интернат для беспризорников. А зачем им лепнина, обои, в самом-то деле? – желчно закончил он.
Но я уже включилась в процесс «ремонта»:
– А здесь по углам – вазоны с вьющимися цветами! И журнальный столик – вот тут, и два кресла…
Мы переходили из помещения в помещение, и я везде делала свои замечания. Вадим кивал, одобрительно улыбаясь. Мы поднялись на второй этаж, и я категоричным тоном заявила:
– Это что за безобразие? Убрать, убрать немедленно все эти перегородки, какой варвар их понастроил! Больше простора, больше света! Восстановить балкончик и поставить у двери плетеные кресла…
– Вы просто созданы, чтобы стать хозяйкой в этом доме! – в голосе Вадима было неподдельное уважение. – А перегородок настроили в веселые девяностые. Тут тогда ютились офисы всяких шарашкиных контор – битком было набито. А внизу была типография.
– Там будет гостиная!
– Как скажете, сударыня. Рад, что не ошибся в вас.
Так мы дошли до конца коридора, открыли тяжелую дверь в знакомый уже зал. Теперь я смотрела на него совсем другими глазами, чем прежде:
– А в этом зале, наверное, пол был покрыт дорогим паркетом, а стены – красивыми обоями, а не такой дешевкой, как сейчас. Здесь стоял стол и розы в хрустале, фортепиано, а по залу кружились в вальсе пары!
– Все так и было, – просто ответил Вадим. – Видите этот стол? Он ни разу за полтора столетия не покидал этого зала, служил всем, кто сюда приходил, но, как видите, до сих пор цел. И были времена, когда на нем неизменно стояли розы в хрустальной вазе. Или лилии…
Затем он взял за угол линолеум, покрывавший пол, и приподнял. Под ним оказался старый, битый временем паркет.
– С ума сойти! Мне кажется, что если я открою еще одну дверь, то окажусь там, в том чудесном старинном мире! – воскликнула я. – Жаль только… что этот зал был последним, и дальше ничего нет.