Большая книга ужасов 2016
Шрифт:
– Представляли и себя такой барышней в кружевах, ага? – улыбнулся Вадим.
– Не без этого.
– Тогда, наверное, вам будет интересно увидеть, как выглядел этот дом в те незабываемые времена.
На столик легла пачка фотографий.
Ах! Это были настоящие старинные фотографии, пожелтевшие от времени. На них я с трудом узнала здание. Там не было ни уродливых труб, ни замурованных окон – все окошки приветливо сияли чистыми стеклами, стены оплетал плющ, вокруг на аккуратных клумбах росли розы, и в целом это был милый особняк с ажурным
Надо же, как тогда все здесь было! Дом стоит на открытой местности, вокруг простор, ближайшие домишки виднеются вдали. Это уже потом здесь вырастет поселок, а дом окажется запертым в узком переулке… А пока – смотри и любуйся!
– Какой красивый! Скажу честно, я мечтала жить в каком-нибудь старом городе, где много старинных домов, улицы с брусчаткой, крепостные стены! Жаль, наш город молодой, в нем таких особняков всего пара десятков, и те в центре.
– А вот, прошу заметить, лужайка посреди сада за домом, – комментировал Вадим очередную фотографию. – На ее месте сейчас заброшенный двор.
Фотограф запечатлел на лужайке большую веселую компанию, устроившую там пикник. Были здесь и барышни в кружевах, и их кавалеры в манишках и сюртуках со множеством пуговиц, и люди постарше.
Дальше пошли фотографии, сделанные внутри дома. Мне оставалось только ахать:
– Красота-то какая, жили же люди! Ой, камин, настоящий! И фарфоровые фигурки на полочке!.. Ой, гобелены!..
Словом, восторга мне хватило надолго. Вадим сидел рядом и улыбался.
– Ух ты! – я взяла очередную фотографию. На фоне комнаты стояли два человека – один коренастый, с густыми темными бровями и мрачным взглядом. А второй был как две капли воды похож на Вадима, только солидный, с бакенбардами. – Вот этот на вас очень похож, прадедушка, наверное?
– Может, и прадедушка, – с загадочным видом улыбнулся он.
Я долго рассматривала это фото. За спинами мужчин стоял большой стол на витых ножках, а сбоку виднелся край окна. И на подоконнике виден был фрегат с поднятыми парусами. Стоп-стоп, где-то я такое видела. Именно такой фрегат стоял на окне тети Тамары! Вот так-так…
Да и стол вроде бы тоже знакомый. Да, именно на нем стояла моя туфля в зловещем доме!
Интересно…
Просмотрев остальные фотографии, я вернула их Вадиму.
– Ну, как впечатления?
– Великолепные! Словно побывала в гостях у радушных хозяев старинного особняка. Я очень люблю старину и, знаете, иногда жалею, что родилась не в девятнадцатом веке.
– Знаете, Лиля, чем больше я на вас смотрю, тем больше убеждаюсь – из вас бы получилась замечательная хозяйка такого особняка. Как я рад, что встретил вас! Это… это настоящее чудо! – воскликнул он. – Кстати, с первой нашей встречи я понял, что имею дело с настоящей леди. А это в нынешнее время большая редкость.
– С первой встречи? Это когда я, растрепанная и в домашнем платье, сиганула через забор? – не выдержала я. – Да уж, леди хоть куда!
– Ситуации бывают разные, – пожал плечами
Я призадумалась. А ведь в самом деле, я боялась… самого дома – темного, безлюдного, тихого.
– Я очень боюсь темноты, – ответила я.
– Темноты? – удивленно приподнял бровь Вадим. – Странно… То есть вы всегда спите с ночником и никогда не выходите на улицу после заката?
– Почему? На улицу я вполне выхожу, там ездят машины, ходят люди, там присутствует жизнь. И ночник мне совсем не нужен – ведь в квартире мои родные.
– То есть вас пугает не просто темнота, а когда она сопряжена с тишиной и безжизненностью?
– Да! Мне всегда казалось, что в таких местах, где нет ничего живого, появляется, выползает из щелей что-то… мертвое. Не знаю, как это назвать…
– Понятно. Там, где нет жизни, появляется не-жизнь, – проговорил Вадим, обращаясь скорее к самому себе. Потом обратился ко мне: – Я вижу, вы даже фобию себе выбрали, руководствуясь хорошим вкусом!
– В смысле?..
– Вы боитесь того, чего в самом деле стоит бояться. Боитесь на интуитивном уровне, подсознанием чувствуя – это есть, есть…
– Что есть? – прошептала я, покосившись на окно. Там уже царила темень.
– Не стану пугать вас на ночь глядя, – покачал головой Вадим. – Человеку свойственно любить свет, звук и жизнь и избегать темноты и пустоты. И это естественный, здоровый подход к жизни, предначертанный нам испокон веков. Живое тянется к живому. А там, где нет солнца, света, жизни, поселяется не-жизнь. И живому человеку страшны эти места.
– В смысле там, откуда ушли живые, поселяется нежить? – нарушила я воцарившуюся тишину.
– Там, откуда ушли живые, или же там, где их никогда и не было. И не ждите добра от тех, кто приходит из мрака.
Это он сказал серьезно, многозначительно глядя мне в глаза. Потом улыбнулся:
– Вижу, напугал вас все-таки. Давайте не будем о печальном, я думаю, вам нечего бояться. Ни в моем доме, ни в вашем ателье за стенкой, как видите, ничего страшного не обнаружилось. Я смотрю, вы всерьез любите старину, и хотел бы вам завтра предложить небольшую прогулку туда.
– Куда, в старину? Это как?
– Это сюрприз!
Конечно же, я согласилась. Потом мы болтали о всякой ерунде, дурачились, ели мороженое, а около девяти вечера Вадим пошел провожать меня домой.
– На сей раз домой или к подруге? – шутя осведомился он, когда мы подходили к моему дому. – Как ночь прошла, за стенкой никто не тревожил?
– Нет, ночь прошла тихо, – ответила я, присматриваясь к окнам дома. В нашей квартире светилось кухонное окно, значит, дома кто-то был. Ну, раз так – можно и домой, не обязательно к Нике. – Я домой пойду.