Большая Охота. Разгром УПА

Санников Георгий Захарович

Три автомашины — две армейские полуторки и ГАЗ-69 — на предельной скорости двигались по ухабистой дороге, оставляя за собой шлейф высоко поднимавшейся пыли. Позади остались двенадцать километров пути от райотдела МВД до опушки лесного массива. И вот это, село и чуть вправо последняя, как бы на отшибе, одинокая хата. Дорога подходит прямо к ней. За хатой вишневый с грушами и парой яблонь садик, за садом картофельное поле, и пошли хаты соседей. С другой стороны, метрах в трехстах небольшая березовая рощица, а за ней — лес. В кузовах грузовых автомашин весь состав райотдела, милиционеры, всего до сорока человек. На крышах кабин грузовиков ручные пулеметы, готовые открыть огонь. Одна из машин резко уходит вправо, чтобы отсечь отход Богуна к лесу, едет по скошенному полю. Ухабы страшные, стрелять в таком положении бессмысленно. Главное — быстро, не скрываясь, как можно ближе приблизиться к хате. Последние сто — сто пятьдесят метров. Вторая машина по жнивью совсем близко подъехала с другой стороны хаты, из которой выскакивают трое. Они первыми открывают огонь из автоматов. Машина резко тормозит. Заработал ручной пулемет, затрещали ответные автоматные очереди спрыгнувших из двух автомашин милиционеров и оперработников. Один из оуновцев падает. Двое исчезают из вида. Интенсивный огонь из нескольких десятков стволов ведется беспрерывно по хате и дворовым постройкам. Гулко

и резко бьют винтовки милиционеров. Сквозь стрельбу слышен безумный визг, наверное, раненой свиньи. Оуновцев не видно. По команде смолкла стрельба. Кто-то из офицеров кричит: «Вы окружены! Сдавайтесь!» В ответ автоматные очереди через соломенную крышу с хаты. Как выяснилось после завершения акции, оуновцы пробрались на чердак, проникнув в хату через свинарник. Снова команда «Огонь!» Все ведут беспорядочную стрельбу по соломенной крыше. Оглушительно гулко стреляют два ручных пулемета. От потока пуль часть крыши разворочена. Внезапно раздается глухой взрыв. Обнажается угол крыши. «Это граната», — кричит кто-то из офицеров. Стрельба прекращается. Несколько добровольцев перебежками приближаются к дому. Свинья продолжает дико визжать. Один из подбежавших к хате исчезает в проеме двери, второй вскакивает за ним. Сразу же слышится длинная глухая автоматная очередь. Визг животного прекращается. Проходит несколько томительных минут. В двери показываются смельчаки. Группа бегом направляется к хате. Во дворе лежит один из оуновцев. Он весь посечен пулями. Мертв. На чердаке еще двое. Один из них Богун. У него на теле множество пулевых ран. Наверное, часть из них получена после смерти. Умирая, Богун подорвал себя гранатой, подложив ее под голову. Второй — Назар. Во дворе — Стодола. Трупы грузят в кузов машины, завернув в плащ-палатки, найденные в хате. Часть людей остается в селе для задержания хозяев хаты, в которой укрывались оуновцы, допросов жителей, тщательного обыска всех построек. В теле свиньи, все еще издающей, но уже слабые звуки, несколько пулевых отметин, ноги ее перебиты. Кто-то из сердобольных милиционеров, наверняка сам в прошлом селянин, знающий цену всему этому, закалывает ее кем-то поданным ножом, спускает кровь и начинает свежевать. Не пропадать же добру. Один из офицеров говорит, чтобы мясо оставили хозяевам. «Но ведь хозяев-то заберут, если найдут», — говорит один из милиционеров. «Мясо отдайте соседям под расписку», — поясняет офицер.

Трупы убитых сволакивают с чердака и кладут рядом с тем, кто в начале боя не успел укрыться в хате. Они лежат, наливаясь восковой желтизной. Тела окровавлены, кровь везде на одежде. В каждом, наверное, по десятку пуль. Голова Богуна разворочена взрывом гранаты. Один из милиционеров приносит с чердака часть оторванной взрывом челюсти. Одного глаза и части височной кости и черепа у Богуна нет. Никто из оперсостава не хочет заниматься туалетом трупов, то есть приводить их лица в более или менее приемлемый вид. Для этого необходимо обмыть запачканные кровью лица убитых, вставить в веки глаз кусочки спичек, чтобы придать лицам узнаваемость. Один из оперработников, чувствуется уверенная и опытная рука, ловко проделывает это с убитыми Назаром и Стодолом. С Богуном никто возиться не хочет. Развороченной от взрыва гранаты голове Богуна можно придать нормальный вид только с помощью судебно-медицинского эксперта или врача-хирурга. Такой специалист должен быть в областном центре или в местной районной больнице из числа хирургов. Если таковой вообще имеется. Однако надо что-то предпринять, так как необходимо произвести опознание убитых местными жителями и составить протокол опознания, который будет подшит к делу на этих троих оуновцев-подпольщиков. Дела эти отныне будут прекращены производством.

Наконец, один из милиционеров добровольно вызывается собрать и сложить воедино остатки лица и черепа Богуна. Он это делает под руководством того самого оперативника, который производил туалет первых двух трупов. Лицо становится узнаваемым. Тем временем во двор вводят неизвестно каким образом убежавших из хаты хозяев. Пожилые господарь и господыня [78] . На их лицах покорность и безразличие к своему будущему. Укрывая убитых в их доме «хлопцев из леса», они знали на что шли. Страха на их лицах не видно. Вуйко [79] бросает взгляды на развороченную крышу, смотрит на разбитые пулями окна и дверь. Районный оперработник знает этих людей. Старшая дочь замужем, живет в райцентре. Сын — в армии. Старший сын погиб в 19»9 году в бою с войсками МГБ. С согласия хозяев мясо разделанной свиньи отдают под расписку соседям. Нескольких жителей села проводят перед убитыми. Они испуганно смотрят на них и тут же отворачиваются. Никто из них не признает в убитых знакомых. Это понятно, так как убитые родом из соседнего села, часть жителей которого будет завтра доставлена в райотдел для опознания. Хозяев хаты увозят. После короткого опроса здесь же, во дворе, жителей села, в основном соседей, милиционеры грузят в машину завернутые в плащ-палатки тела убитых. Машины трогаются в обратный путь. Все молчат. Потом начинают тихо разговаривать, почти шепотом, как будто в чем-то виноваты. Некоторые обсуждают детали боя. Заметно, что героями себя не чувствуют. Сорок против троих. Но ведь все рисковали жизнью. Все были под пулями. Обычно такой дневной бой заканчивался не только уничтожением оуновцев, но и потерями атакующих. Участники операции торопятся в райотдел. Трупы надо будет сфотографировать. Таков порядок. Завтра много работы — допрос хозяев хаты, свидетелей, опознание убитых, негласное захоронение, сдача трофейного оружия, решение судьбы укрывателей. Наверное, им не дадут срок и не сошлют в Сибирь: сын в армии.

78

Господарь — хозяин, господыня — хозяйка (укр.).

79

Вуйко — дядька, мужик (укр.).

За участие в операции Вадим Кулешов получает свое первое поощрение — благодарность министра в приказе по министерству и денежную премию. Руководитель этой операции и два сотрудника районного отдела МВД отмечены ценными подарками — именными часами. Я и Володя завидуем Вадиму. Смотрим на него, как на героя. По этому поводу, конечно же, устраивается в излюбленном для нас месте — «коктейль-холле» — приличный ужин втроем. Платит «именинник». Говорить на тему «операция с ликвидацией» категорически запрещено соответствующими приказами по министерству. Вадим строго предупреждает на этот счет нас, своих друзей. Детали знаменательного для всей троицы события обсуждаются с соблюдением всех правил конспирации — никому ни слова и вида не подавать. Мы в восторге от рассказа Вадима. Расспрашиваем его о деталях. Нас поражает стойкость оуновцев. Ведь они могли сдаться, им было это предложено, им гарантировали

жизнь. Они знали, что им не уйти. В подобной ситуации даже чудо не поможет. Все происходило днем, в открытом поле. Им и деваться было некуда. Значит, пошли на смерть сознательно. Почему? Зачем? Они же были с самого начала боя обречены. После рассказа Вадима у нас возникает двойное чувство: с одной стороны, речь шла о физической ликвидации в бою врагов советской власти, вооруженных и опасных врагов, работающих на враждебный советскому строю Запад, наверняка связанных с западными разведками. Об этом известно, это есть во всех чекистских учебных пособиях. ЗЧ ОУН связана с ЦРУ, ЗП УГВР — с английской разведкой. С другой, — героическая смерть этих самых врагов и тоже в бою со своими врагами. Но это они, оуновцы, вешали и расстреливали председателей колхозов, советский и партийный актив в Западной Украине. Зверски убивали активистов, сторонников Советской власти, жестоко расправлялись с учителями, особенно приехавшими в Западную Украину из ее восточных областей.

* * *

Все силы органов госбезопасности Украины были брошены на розыск и ликвидацию или захват Лемиша, принявшего на себя руководство вооруженным подпольем после гибели в марте 1950 года генерала Чупринки. В июле 1950 года руководители подполья, имевшие связь друг с другом и с Лемишем, получили от него по своим каналам, еще не перехваченным МГБ, письменное указание подчиниться ему, Лемишу, одному из оставшихся в живых членов центрального провода ОУН, заместителю Чупринки, взявшему на себя руководство всеми вооруженными отрядами и группами, всем, что осталось от ОУН — УПА, всем подпольем на Piдних Землях [80] .

80

«Рiдни Земли» — родные земли, имеется в виду территория всей Украины, прежде всего ее Западных областей, где действовало подполье ОУН. Подчеркивается тем самым приоритет, самостоятельность и даже некоторая политическая независимость от руководства ЗЧ ОУН и ЗП УГВР в Мюнхене (укр.).

«Вiд Бюро iнформацii Укранiскоi Головноi Визвольноi Ради:

Бюро iнформацii УГВР уповноважене поiнформувати кадри пiдпiлля i весь украiнскиий народ про те, що пiсля смертi славноi памятi генерал-хорунжего УПА Романа Шухевича-Лозовьского-Чупринки посаду Голови Генерального Секретарiяту УГВР та Головного Командира УПА обняв полковник УПА Василь Коваль.

^{(В Укрiанi, 8 липня 1950 р.}

^{Бюро iнфорацii Украiнскоi Головноi Визвольноi Рады.)}

^{От Бюро информации Украинского Главного Освободительного Совета.}

Бюро информации УГОС (УГВР) уполномочено проинформировать кадры подполья и весь украинский народ о том, что после смерти славной памяти [81] генерал-хорунжего УПА Романа Шухевича-Лозовского-Чупринки должность Председателя Генерального Секретариата УГВР и Главного Командира УПА взял на себя полковник УПА Василь Коваль. (На Украине, 8 июля 1950 г. Бюро информации Украинского Главного Совета.)

81

Славной памяти — сл. п. И далее шла должность или же указывалось «друг» — «д», получалось сл. п. д., то есть речь шла об уже мертвом человеке.

Лемиш, он же Коваль — Кук Василий Степанович — больше известный в оуновском подполье как полковник УПА Василь Коваль, член центрального провода ОУН с 1941 года. В подполье с юношеских лет, опытный и опасный для советской власти враг. После выступления Лемиша на II Большом Съезде ОУН в июне 1941 года с аналитической оценкой действий вооруженного подполья в условиях новой политической ситуации — началом Второй мировой войны и нападением фашистской Германии на Советский Союз он обратил на себя внимание самого провидныка ОУН Степана Бандеры, который знал Лемиша по его активной оуновской деятельности и ранее. Знал не только как активного борца за идеалы ОУН, но и как мужественного человека, посвятившего свою жизнь борьбе за независимую и самостийную Украину. Не раз он подвергался арестам, сидел не раз в польских тюрьмах, многократно рисковал жизнью. Лемиш был уже тогда неплохим военным специалистом, тщательно изучал методы и тактику партизанской войны. В общем, по мнению Степана Бандеры, Лемиш отвечал всем требованиям руководителя ОУН на родных землях и поэтому лично Бандерой был введен в состав центрального провода ОУН.

Подпольщик с громадным опытом конспиративной работы и жизни, он, находясь в розыске и разработке НКВД с 1939 года, много раз ловко уходил из подставляемой ему западни. Розыск Лемиша в 1944–50 годах был активизирован с целью его ареста или ликвидации как особо опасного преступника. В 1947 году по предложению председателя провода ОУН Романа Шухевича — генерал-хорунжего УПА Тараса Чупринки Лемиш на одном из совещаний командиров отрядов и групп УПА, проходившем в Гурбенском лесу, на Ровенщине, единогласно был избран заместителем Шухевича.

Уничтожению основного главаря и самого опытного в подполье конспиратора и организатора вооруженного сопротивления на Украине генерала Чупринки Москва и Киев придавали самое серьезное значение. Достаточно сказать, что опытный и известный специалист в системе госбезопасности Советского Союза, один из организаторов разгрома вооруженного подполья на Украине, лучший знаток оуновского движения, сам бывший нелегал, ликвидировавший в свое время лидера ОУН Евгена Коновальца, генерал-лейтенант Павел Анатольевич Судоплатов в течение шести месяцев в 1949–1950 годах безвыездно находился во Львове, где возглавлял оперативную группу по розыску и ликвидации Шухевича-Чупринки. Вместе с ним был еще один известный в те годы генерал — Виктор Александрович Дроздов. П. А. Судоплатовым и его группой было установлено, что Чупринка укрывается в селе Билогорща, недалеко от Львова. Зверя загнали в его последнее логово. Конечно же, было предложено сдаться. В ответ автоматная очередь. Он еще пытался прорваться, выбросив две гранаты. Был убит на месте, сраженный десятком пуль. Так закончил жизнь редседатель генерального секретариата УГВР, главный командир УПА с 1943 года, один из создателей Украинской повстанческой армии, генерал-хорунжий УПА, председатель провода ОУН на Украинских землях Роман Шухевич — Р. Лозовский — Тарас Чупринка — ТУР.

Еще какое-то короткое время в подполье и среди населения ходили легенды и слухи, что он жив и что ему удалось прорваться, что был убит другой подпольщик, пока Лемишу от своих надежных связей не стало известно, что Чупринка действительно мертв.

Смерть Шухевича настолько потрясла остававшихся в живых руководителей подполья, что только в июле 1950 года по своим каналам Лемиш направил указанный выше документ о взятии на себя полномочий по дальнейшему руководству вооруженным подпольем.