Больше боли. Книга 1. Татуировка
Шрифт:
Но спасибо, мне тестов по горло и в универе хватает. Так что, будем считать, у Юльки я получил неуд. Без права пересдачи. Ну или с правом, но при наличии взятки в виде цветов (меня уже тошнит от них) и очередной порции роллов.
В общем, неплохо так мы посидели. Потом Элла отправилась восвояси, прихватив еще одну бутылочку, а я стащил с себя футболку и уснул. Утром я ни на какие пары, конечно же, не пошел.
Встал я в довольно паршивом настроении. Есть хотелось жутко. В холодильнике я нашел одну сосиску. И оказался ей очень рад. Поставил заранее воду нагреваться.
Так вот я и моя сосиска медленно продвигались по направлению к кухне. Я задумался о своей вновь приобретенной свободе. Кто-то довольно стремительно спустился с лестничного пролета прямо на мой этаж и натолкнулся на меня. Я не вписался в поворот, и тут произошло самое трагичное расставание в моей жизни. Я упал на задницу, а моя сосиска полетела вперед, за спину внезапной преграды. Я так неожиданно стал обречен на утренний голод, что еще минуты полторы сидел на полу перед кем-то в темных джинсах и куртке и растерянно хлопал глазами. Потом эхо от падения моей еды отдалось в ушах, а на кухне зашипела перекипаемая вода.
– Сука, это был мой завтрак! – Воскликнул я, подрываясь с места. Воистину голод страшен.
– Свали нахер, – Он оттолкнул меня, и хотел было продолжить свой стремительный путь вверх по коридору, но я навалился на него и тоже уронил. Так мы были бы квиты, если бы в этот момент незнакомец меня не ударил прямо в рожу. Пришлось ему ответить тем же. Потом я сбился со счета, кто кому чего должен, потому что мы неожиданно начали драться.
Вы знаете, драка это один из самых быстрых способов познакомиться с человеком. То есть, после трех минут драки ты уже знаешь человека так, как не узнал бы его за семь лет ваших самых тесных дружеских отношений. Ты знаешь, какие ругательства он предпочитает, в какие места больнее всего бьет, а какие оставляет незащищенными. И потом, ведь вы дарите друг другу тепло, соприкасаясь телами.
Ладно, ладно, кроме тепла вы дарите еще и разбитые носы, фингалы, синяки и ссадины. Но это, так сказать, огрехи производства. Главное здесь – быстрое установление контакта.
Контакт установился уже тогда, когда он уложил меня на пол, и мой завтрак прикоснулся к моей саднящей щеке. Мой партнер по общению, увидев сосиску, вдруг начал ржать. А так как смех ослабляет, мне не доставило особенных хлопот вылезть из-под него.
– Вот это, что ли, твой завтрак? – Продолжал ржать мой новоиспеченный знакомый, пытаясь отдышаться между приступами смеха.
Я поднял обросшую пылью и волосами сосиску и сглотнул. После такого развития событий голод, конечно, притупился, но не настолько. Под ложечкой до сих пор сосало.
– Тема. – Я протянул ему руку с разбитыми костяшками. В ответ получил крепкое рукопожатие смуглой руки.
– Тоха.
Вышло, что Тоха на курс меня старше, но на том же факультете, что и я. Мне показалось это клевым, потому что у него можно было бы потом брать лабы, контрольные и
Когда я вернулся домой, нашел там Пашу. Он чистил зубы в ванной, и когда увидел меня, тоже долго ржал.
– Фига се, ты пошпилился с Юлькой. Решили сменить приоритеты?
Я оперся плечом о косяк и сказал.
– Так-то она меня бросила.
Он прыснул, оставив на зеркале брызги зубной пасты.
– Из окна что ли?
Тут я и сам засмеялся.
– Не, по телефону. А это я познакомился со старшекурсником. Из-за сосиски.
Паша прополоскал рот и выпрямился. Кинул на меня долгий, пристальный взгляд.
– Покурил что ли, нарк чертов?
– Достал блин. – Я треснул его полотенцем по голове и зашел в комнату. – Ну что, как тяночки?
– О*ительно, восхитительно. – Ответил анимешник, заходя следом. – Просили рассказать о хентае. Ну я рассказал. В лицах.
Хентай это на их языке рисованное порно. Примечание переводчика, так сказать. Я представил Пашу в процессе изображения хентая. Как-то с трудом представлялось. В следующий раз буду требовать фотки.
Паша направился к своей кровати и тут запнулся о бутылку. Опять выпрямился и повторил свой долгий, изучающий взгляд.
– Ты ее напоследок решил ограбить, что ли?
Мне было лень объяснять, где я достал деньги на кучу пива, поэтому я сказал:
– Да. – И сел за комп.
– Ну ты альфа-самец. – Он сел за свой соседний комп. – Ладно, надо мне фоток залить новых в портал. Обещал сделать.
Я тоскливо открыл практикум по переводу. Домашки не избежать, как ни крути.
Я парился с Лонгфелло битый час, но в итоге все равно вышла какая-то ерунда. Паша, как извечный дегустатор моих переводов, надолго завис, пытаясь понять, что же я имел в виду. Потом уверенно сказал:
– Херня. – И обратился к своему порталу.
Я устало вздохнул. Во всяком случае, я заслужил отдых. Мне еще надо было аудирование слушать. Захотелось выть от такой безысходности.
В этот момент к нам заглянул мой новоиспеченный быстрознакомый.
– Темыч, – сказал он, – сиги есть? В ломы идти до ларька.
Я обернулся и полетел к нему на крыльях радости и минутного освобождения от рутины. Я бежал навстречу Тохе по белоснежному пляжу, а с боку на нас светило огромное красное солнце, садящееся в море. Я кричал «Тооооохааааа! Я люблю тебяяяяя!», а он бежал ко мне и орал: «Теееемыыыыч! Дай сигуууу!».
Нет, прав все-таки Паша. Я по ходу нарк.
Короче я очень обрадовался его приходу, потому что можно было уйти курить и провести еще полчаса в болтовне о ерунде, вдалеке от моих низменных попыток переделать на адекватный русский язык пару строчек из Лонгфелло.
– И в общем как ни крути, а получается ересь. – Так я и закончил свои жалобы на проклятого американского поэта. – Ну, не получается у меня с поэзией. Дерьмо какое-то.
– Так ты чего тупишь-то. – Он облокотился о перила и затянулся. – Нашел перевод, прочитал, понял, о чем, и написал то же самое, но другими словами.