Шрифт:
========== Глава, в которой Коул танцует, пытается утешить Эвелин и проводит вечер с милой дамой ==========
Зимний дворец
— Напомните мне, дорогуша, почему этот прелестный мальчик посещает дворец вместе с нами?
Вивьен в прекрасном орлесианском платье, коих у нее была целая комната в Скайхолде, с обманчивой улыбкой подошла к Эвелин. Когда речь заходила о Коуле, чародейка забывала обо всем, даже о вражде с Блэкволлом. Последний, к слову, предусмотрительно держался на расстоянии от женщины, что ее несомненно радовало. Только она
— Вам длинную версию с любезностями или короткую: «Я так посчитала нужным?»
Коул же молча стоял в пару шагах от них, рассматривая Зимний дворец так, словно это было чудом. Все остальные считали, что чудом был он. Несмотря на отсутствие любимой шляпы и присутствие парадного мундира, бывший дух привлекал много ненужного Жозефине внимания. Леди посол, стоявшая сбоку от Вестницы, с сомнением, но всё же с пониманием отнеслась к выбору Эвелин.
— Он не будет твоей проблемой, Жозефина, или вашей, леди Вивьен, — упрямо и настойчиво сказала девушка.
— О ваших личных предпочтениях и решениях, дорогуша, перевешивающих здравый смысл, еще стоит поговорить. Но позже.
Вивьен явно обрадовалась Балу и понимала, почему ее выбрали — это было политически правильно. Но вот то, что леди Инквизитор выбрала Блэкволла, неотесанного и дикого мужлана по мнению чародейки, и Коула, который еще вчера был, опять же по ее скромному мнению, демоном, показывало лишь непрофессионализм Тревельян.
— Позже, — повторила Эвелин.
И Вестница понимала, что позже действительно будет. Вивьен всё ей выскажет в своей манере. Выскажет, но в Скайхолде или по пути к нему. Где не будет лишних глаз и ушей.
Эвелин отошла от обеспокоенных женщин и приблизилась к Коулу. Бывший дух со странным лицом рассматривал мимо прохожих гостей.
— Они… у них странные лица.
— Это маски, Коул, — терпеливо пояснила девушка.
Эвелин готова была отражать и нападки Вивьен, и непонимание двора, готова была и присматривать за ним, объясняя всё то, что было для него в новинку. Просто потому, что это был Коул, и потому, что это было легко.
Когда они зашли во дворец, Коул затерялся в толпе, а потом и вовсе исчез, обеспокоив Вестницу. Утешало одно: если гости еще не перешёптывались — а криков она не слышала — значит, пока всё было тихо.
Она заметила его только тогда, когда нашла Блэкволла, неловко общающегося с каким-то мужчиной, что восторженно хвалил его подвиги. Не желая мешать, Эвелин осмотрела интерьер, ища зацепки и просто наслаждаясь орлесианской обстановкой и атмосферой. В убежище не было роскоши, а Скайхолд только начинал отстраиваться. Эвелин подняла взгляд: облокотившись о перила, на балконе стоял Коул.
Что ж, она нашла его.
Спустя минут пятнадцать разговоров и обследования кабинета, Тревельян нашла, наконец, вход в библиотеку. Как туда попал Коул, она не задумывалась.
— Ты танцевала с той девушкой.
Она не знала, что ответить, да и фраза не располагала к этому.
— Ты предложила ему танец, но он отказался.
Эвелин
— Хочешь потанцевать, Коул?
— Я никогда раньше не делал этого, — это не звучало отказом.
Эвелин подошла к Коулу ближе, и он наконец повернулся к ней. Пожалуй, так близко они никогда еще не находились.
— Положи руки мне на талию.
Он выполнил просьбу, хоть и в своей неловкой манере. Эвелин опустила руки на его плечи, ободряюще улыбаясь.
— Слышишь музыку?
— Какую из?
Девушка усмехнулась: ну конечно, он еще слышал разные отголоски его прежней сущности.
— Та, что идет из зала.
Коул кивнул. Неловко она повела его, тихо шепча о движениях. Эвелин была не самым лучшим учителем танцев, но вряд ли его стала бы учить Вивьен. Жозефина бы отнеслась к этому как к шутке. Бывший дух следовал указаниям, запоминая всё, что она говорила.
— Можно теперь я?
Она кивнула, вкладывая руку в его с улыбкой на лице. Коул придвинулся еще ближе и неумело повел танец. Его губы растянулись в улыбке, когда они перестали сбиваться с ритма и наступать друг другу на ноги. Они никогда и за руки не держались, неуместно вспомнила Эвелин.
Его глаза встретились с ее, и рука непроизвольно сжала талию. Но никто не обратил на это внимания. Он наклонил ее, нависая, хоть она его этому и не учила. На мгновение показалось, что он и не собирался продолжать, желая держать ее вот так в своих объятиях дольше. Стой они в зале, гости бы начали уже создавать сплетни.
— Я смогу заменить его, как думаешь?
— Блэкволла? В танцах уж точно, — невинно ответила Вестница.
Боль Эвелин
Коул сидел напротив Варрика и Быка, что травили друг другу байки и пытались обойти больную тему. Они время от времени смотрели на него, думая, начнет ли он снова копаться у них в голове. Коул не видел в этом смысла — он нужен был в другом месте, но больше не знал, что он мог сделать.
— Я не знаю, — признался Коул.
— Чего, малыш?
Варрик отпил из кружки, понимая парня больше, чем кто-либо другой здесь. Это же именно он подтолкнул его к человеческому облику. Именно гном рассмотрел его желание стать человеком. И в тайне радовался, что Эвелин не дала Соласу в его безмерной любви к духам помочь Коулу своим способом.
— Я должен помочь ей, но больше не понимаю, как.
— Иногда просто нужно время.
— Нет, — упрямо ответил Коул, перебивая. — Я должен ей помочь.
Варрик грустно усмехнулся, в то время как Бык рассмеялся:
— А у тебя хороший вкус, да, малыш?
Коул непонимающе посмотрел на Быка. Он ненавидел человеческую еду, иногда забывая, что и вода ему тоже нужна. С непривычки его часто мутило, а об воде в кружках гнома и кунари и речи не шло. Так о каком вкусе шла речь?
Гном покачал головой, давая знать, чтоб тот не брал лишнего в голову. Коул быстро научился этому жесту, когда Варрик объяснил про него.