Больше человек

Грин Соня

Коулу нравилось, когда она говорила «мы». Особенно когда проблемы-то были его. Он помогал ей справиться с ее страхами, а она помогала ему. Это было ново и нравилось ему не меньше занятий любовью.

Он поцеловал ее в макушку, а девушка лишь улыбнулась, устраиваясь на плече удобнее. Сперва одеяла не потребовались — было слишком жарко. Позже холод добрался и до них. Но это было лишь еще одной причиной обняться сильнее.

========== Эпилог ==========

Начало

— Я не понимаю. С каких пор из нашего паренька нужно всё доставать раскаленными клещами? — бывший

кунари с широкой улыбкой посмотрел на гнома.

Слова Железного Быка хоть и долетели до Коула, но от дела не отвлекли.

— Давно, Бык, — в усмешке Варрика, казалось, промелькнула гордость.

Собутыльники взглянули на Коула, который неотрывно наблюдал за Эвелин. Вестница время от времени скрывалась за зданием, а вот Блэкволл всегда был на виду. ЛжеСтраж, хохоча, что-то рассказывал девушке, время от времени начиная жестикулировать.

— Смирись, что наша помощь уже не нужна. Ни Инквизиции, ни миру, ни Коулу. Мы как те старики, пьющие гномий эль и ворчащие о былых временах.

— А твоя гномья туша неплохо устроилась на троне, а? — Бык ткнул локтем наместника Кирквола.

Коул встал, и на этот раз его собеседники не обратили на него внимания. Он услышал только недовольное бурчание Варрика в ответ кунари. Осторожными и плавными движениями разбойник подошел к магазинчику, остановившись у колонны и получив вид на мило беседующих людей. Ему не нравилось то, что он подошел ближе. Но Коул отчаянно соскучился по ней. Не нравилось, что сперва Эвелин подошла не к нему. И ревность теперь была не таким уж далеким чувством, о котором он раньше только говорил. И как только он приблизился к ним, решив напомнить о себе, борьбу Коул проиграл.

Коул ревновал ее не к Блэкволлу. Получасом ранее он разговаривал с ним, и это было крайне неловко, что понимал и сам Коул. Разговор очевидно не клеился, и они стояли в нескольких метрах друг от друга и словно роняли фразы в никуда. Он ревностно относился сейчас ко всему, что мешало им наконец побыть наедине.

— И как долго ты держал удар? — смеялась Эвелин.

Блэкволл расхохотался прежде чем ответить:

— Держал удар? Леди Инквизитор явно переоценивает силы старого солдата. Отдуба… — мужчина прервался, как только заметил Коула, но закончил: — …сили меня по кругу. В прочем, это долгая и унизительная история, а тебя ждут.

Эвелин удивленно развернулась и наткнулась на Коула, который прерывать их так нагло совсем не хотел. Он прибыл сюда час назад, в то время как сама Тревельян ранним утром. И ему хотелось как можно быстрее увидеть ее.

Девушка улыбнулась и коротко попрощалась с Блэкволлом, что уже отходил к стене с манекеном. Быстрым шагом Тревельян дошла до Коула, раскрывая руки для объятия. Казалось, эта нарочитая отрешенность воина ее не беспокоила. Только вот Коул знал, что всё совсем наоборот. Она, словно по привычке, заботилась о своих бывших товарищах.

— И как прошло? — он едва слышал, что она пробормотала ему в грудь.

— Сказал, чтобы я не смел забывать их. И что ждет в следующий раз и тебя.

Коул не хотел покидать Эвелин на месяц. Не хотел снова быть один, путешествуя. Но тем не менее,

когда пришло письмо от Риса, и он, и она понимали необходимость старой почти дружеской встречи. И если бы не Орлей с Ферелденом, они отправились бы вместе.

Во время пребывания у Риса Коул чувствовал себя хоть и желанным гостем, но тем не менее неуместным. И уже понимал, почему. Там не было Эвелин.

Тревельян мягко приобняла его за талию, отстраняясь.

— Что ж, значит в следующий раз отправимся вместе, — пообещала девушка, глядя ему в глаза.

Он взял ее за руку, отправляясь к одному из многочисленных балконов Халамширала. Тихо рассказывал о том, что приключилось за последний месяц. Эвелин улыбалась, плохо скрывая волнение. Но она не хотела сейчас говорить о Совете, а Коул не настаивал, чувствуя, что еще будет не один случай поговорить о том, что ждет Инквизицию.

Коул знал только то, что, несмотря ни на что они будут вместе. Больше ничего не волновало.

В конце

Коул смотрел на Эвелин, что под действием магии и зелий смогла наконец уснуть. Метки больше не было, но фантомная боль всё еще преследовала ее. Он словно снова стал духом, чувствуя эту боль.

Он отказался уйти, и лекари больше не настаивали. Зато ворвался Дориан, тут же подлетев к врачам. Тевинтерец говорил громко, но тем не менее пытался не разбудить Эвелин.

Ладонь Коула мягко сжала единственную ладонь девушки. Когда она проснется, ей снова будет больно. Он знал это. Не от потери якоря или Инквизиции, не от боли, что приносила метка. А от простой потери руки. От того, что не сможет обнять его, как хочет, или взять оружие в руки. Сколько раз он проходил мимо калек, чувствуя их боль? Теперь он будет видеть ее постоянно, в ее глазах.

Эвелин не покажет, но Коул будет знать.

Дориан выгнал лекарей, что недовольным гулом исчезли за дверью. Он не сразу решился подойти к кровати мертвенно бледной Вестницы.

— Магия крови, да? — спросил Коул, когда Дориан не знал, как начать.

— Да, — тихо согласился маг. — У меня есть знакомые, способные сделать это тихо и без ненужного шума.

Коул промолчал всё так же, гладя единственную ладонь Эвелин. Вторую у нее забрал Ужасный Волк. Теперь он не мог называть его по-другому. Не хотел, чувствуя обиду, злость и раздражение к бывшему товарищу. Он так боялся этих чувств раньше, видя, как они превращают и людей, и духов в демонов. Но сейчас, сидя перед ней, все в нем грозилось перейти через край. Еще немного, совсем каплю, и он снова впадет в безумие. Перестанет быть человеком. Станет самым настоящим воплощением мести.

Ладонь Коула остановилась, накрывая ладонь девушки. Он ушел бы. Он обезумел бы. Он снова стал бы демоном. Но сейчас он нужнее всего здесь.

Его сильнейшим страхом — помимо потери Эвелин — было отчаяние. И сейчас Коул мог лишь беспомощно держать руку девушки. Лишь знать о боли, а не убрать ее. Если бы тогда Солас настоял на своем, если бы Коул мог принять решение сам, если бы Эвелин не вмешивалась, тогда бы он смог помочь. Но Солас не настоял, Коул вопил о помощи, а Эвелин помогла.

Солас