Больше, чем что-либо на свете

Инош Алана

– Это чудесно, что вы приехали, но я не вижу прелестной Темани, – заметила вдруг Дамрад. – Отчего она не прибыла?

– Государыня, моя супруга почувствовала себя нездоровой, – пришлось соврать Северге, дабы хоть как-то оправдать отказ жены ехать к повелительнице. – Она передаёт свои глубочайшие извинения.

– Что ж, мне не остаётся ничего иного, как только с сожалением и огорчением принять их, – молвила Владычица. И добавила с жутковатым, горьковато-морозным мраком в глазах: – Но сдаётся мне, что под нездоровьем кроются иные причины. Просто твоя несравненная супруга почему-то не хочет меня видеть, и это меня весьма печалит. Заслужить её неприязнь – несчастье для меня, ибо

я питаю к ней лишь искреннее восхищение, и видеть её здесь сегодня почла бы за великую радость. Ну что ж, – подытожила она, переходя с грустно-задумчивого тона на сдержанно-сухой и деловой. – Очень жаль. Перейдём к делу, ради которого я вас и пригласила.

Эта проницательность пробирала мурашками и леденила душу. Северга не нашла, что ответить, а Дамрад знаком велела им с Рамут следовать за ней.

В просторной, неуютной гостиной с высокими стрельчатыми окнами и огромным камином (впрочем, определение «неуютный» подходило ко всему дворцу) их ожидал светловолосый мужчина в чёрном. Он сидел в кресле, глядя на огонь, а при появлении Дамрад с гостьями поднялся на ноги и замер в позе почтительного внимания, как бы говорившей без слов: «Я к вашим услугам». Северга сразу узнала его: это был Вук, помощник Её Величества по особым поручениям, посвящавший навью под помостом для казни в тонкости работы палача.

Но вот странность: в его глазах, показавшихся Северге в прошлую встречу такими же холодными, как у неё самой, при виде Рамут проступило мечтательное восхищение, словно он стоял на пороге влюблённости. Темань с присущей ей склонностью к красивым выражениям сказала бы, что он был в одном взмахе ресниц от этого глуповато-счастливого, сладкого состояния души.

– Ну вот, собственно, и наш соискатель, – сказала Дамрад, останавливаясь рядом с Вуком и окидывая его хозяйским взором. – Прошу любить и жаловать, как говорится. Зовут его Вук, и он служит у меня помощником по особым поручениям. Весьма ответственная должность – и недурно оплачиваемая, к слову, если вас беспокоит вопрос благосостояния будущей семьи. Он не будет сидеть на шее у супруги, напротив – сможет сам прокормить и её, и деток, если таковая необходимость возникнет.

Вук поклонился Северге и отдельно – Рамут, сопроводив свой поклон светлой и открытой улыбкой. Эта улыбка ворвалась неожиданным лучом в сумрачное пространство гостиной, осветив его тёплыми бликами, мягко толкнулась в душу Северге и изумила её. Нет, что-то здесь было определённо не то. Внешне – всё тот же Вук, один в один, но в его глазах проступало нечто новое и странное. И это странное почему-то нравилось Северге. Она не могла дать этому названия, но с удивлением понимала, что оно некоторым образом родственно самой Рамут. И доказательством стала ответная улыбка, озарившая лицо дочери и сделавшая его поистине прекрасным. Жених и невеста стояли и улыбались друг другу, словно забыв о существовании Северги и Дамрад. Владычица хитро подмигнула навье:

– Ты тоже замечаешь? Кажется, между этими двоими уже что-то происходит, да?

Вук будто опомнился и стёр улыбку, и её отражение тут же угасло и на лице Рамут. Мелькнувшая было искорка спряталась, и в комнате как будто стало темнее и холоднее.

– Почему твой выбор пал именно на нас, государыня? – спросила Северга, пытаясь понять, какие чувства вдруг заворочались в ней, разбуженные этой искоркой.

Дамрад кивнула Вуку.

– Расскажи сам.

– Слушаюсь, Владычица, – поклонился тот. – По долгу своей службы мне доводилось встречаться с госпожой Севергой. Тот же долг обязывал меня узнать о ней основные сведения – в том числе и то, что у неё есть дочь по имени Рамут. Я сперва не придал этому значения, но потом

те же служебные дела занесли меня в Высшую врачебную школу Дьярдена. И там я увидел её. – «Её» он произнёс ласково и смело, вскинув искрящийся взгляд на девушку, и тут же с некоторым смущением поправил себя: – То есть, госпожу Рамут. Она меня не видела, так как была занята беседой. Я узнал, кто она... Когда государыня завела речь о моём браке и спросила, не имею ли я сам кого-нибудь на примете, я без колебаний назвал её имя.

– Ну, а я ответила, что против выбора Вука не имею возражений, – закончила Дамрад. – Теперь дело за малым – выяснить, как к этому относится наша дорогая Рамут. Но мне кажется, её взгляд и улыбка сами всё за неё сказали, м-м? – И Владычица многозначительно двинула бровью.

– Мне... Мне нужно подумать, – смущённо запнувшись, пролепетала девушка.

– Конечно, подумай, взвесь все за и против, – кивнула Дамрад. – В качестве одного из доводов «за» я приведу неплохое приданое: золото в количестве пяти сундуков и большой особняк в столице со всей обстановкой.

– В столице? – нахмурилась Рамут. – То есть, я должна буду покинуть Дьярден?

– Видишь ли, дорогая, я хотела бы, чтобы Вук остался при мне – то есть, на своей нынешней должности. Я очень ценю его как моего слугу и слугу государства, а потому не хочу терять. Иными словами, это моё обязательное условие. – Поцокивая каблуками, Дамрад прошлась вокруг девушки, смахнула незримую пылинку с её плеча.

– Государыня, боюсь, мне будет трудно освоиться на новом месте, – проговорила Рамут слегка дрогнувшим, приглушённым голосом. В ней боролись робость перед Владычицей и её собственная воля. – Я ещё не очень давно служу врачом, но в Дьярдене уже заработала кое-какое имя. Меня многие знают и обращаются ко мне. А в столице... кто я буду такая? Придётся начинать всё с нуля.

– Милая моя, если ты толковый врач, доброе имя ты сможешь заработать всегда и везде, – медоточиво улыбнулась Владычица, обхаживая её кругом и приближая подкрашенные губы почти к самому её уху. – На это, конечно, потребуется некоторое время, но оно стоит того. Став столичным врачом, ты сможешь зарабатывать совсем другие деньги. Если тебя волнует, на что вы будете жить, пока ты осваиваешься и завоёвываешь доверие здешних жителей, то об этом можешь не беспокоиться: как уже было сказано, Вук придёт к тебе не с пустыми руками, а с приданым и собственным доходом. Он у нас отнюдь не бездельник, а большой трудяга. И денежки свои получает не зря.

С этими словами Дамрад похлопала своего помощника по плечу.

– Благодарю за высокую оценку моих скромных усилий, Великая Госпожа, – чуть поклонился тот.

– Хорошо, государыня, с этими доводами я согласна, – тихо молвила Рамут. – Время, упорство и трудолюбие помогут мне добиться положения на новом месте. Но... Мне очень не хотелось бы разлучаться с матушкой. Ведь если я уеду, видеться нам будет трудно.

Глаза Дамрад заблестели и сузились до мерцающих щёлочек, а уголки губ тронула нехорошая улыбочка, от которой Северга вздрогнула, ощутив жаркий толчок в груди: там ворочался, просыпаясь, зверь-убийца.

– Ах, вот оно что, – промурлыкала Дамрад, кивая. – Понимаю, понимаю... Кому, как не мне, понять!

Её палец скользнул сперва по плечу Рамут, а потом чиркнул, будто огниво, по парадному наплечнику Северги. Тяжёлая пелена ярости накрывала навью, кровь кипела и стучала в висках, а сердце превратилось в пылающий кусок угля, и она вынуждена была прилагать невероятные усилия, дабы удержать зверя в узде. Это было просто проклятие какое-то. Сколько ей ещё придётся защищать её хрустально-чистое сокровище от посягательств и домыслов?