Больше чем это
Шрифт:
Я перевожу взгляд на Мэнди и Натана, которые наблюдают за мной, их лица светятся надеждой. Я передаю тарелки Джейку и, подойдя к Мэнди, заключаю её в крепкие объятия, потом подхожу к Натану и так же крепко обнимаю его. А затем подхожу к своей кровати. Своей. Из дома. Тот же белый чугунный каркас, который скрипит, когда садишься, те же подушки и одеяла, и покрывало, которое связала моя мама, когда забеременела мною.
— Как вы…? — Я смотрю на Мэнди.
— У меня было много помощников. — Мэнди пожимает плечами. — Логан
Я смотрю на Джейка, который поднимает руки вверх.
— Я ничего не знал.
— Вы… — начинаю я, но мой голос ломается. Я смотрю на каждого, взглядом умоляя понять то, что я хочу им сказать, но не в силах сформулировать.
— Давайте поедим! — провозглашает Натан.
Что мы и делаем.
На полу моей спальни, моей новой спальни, которая в точности такая же, какой была моя старая. У меня даже есть собственная ванная. Они расставили всё — комод, прикроватные тумбочки, лампы, даже стол и ноутбук — так, как это было в моей прежней комнате.
Мы лопаем яблочный пирог с мороженым, когда я замечаю на прикроватной тумбочке фоторамку. Я встаю, не переставая жевать, и подхожу к ней. Там хватит места для четырёх фотографий, но вставлены только три. Наш семейный портрет, на котором все расставлены в глупых позах на фоне стандартного голубого фона. На другом фото я, мама и Эмили смеёмся. Оно было сделано во время одной из игр папиной младшей лиги, когда один из его игроков случайно зарядил ему битой между ног. Смеяться было жестоко, но папина реакция была такой забавной. Кто-то из родителей заснял это и потом отдал нам. На третьей, которая нравится мне больше всего, мы с Джейком, в день церемонии вручения аттестатов. Я не помню, что нас снимали. Должно быть, это было в тот момент, когда я бросилась к нему сразу после окончания официальной части. Он обнял меня и, подняв над землёй, закружил. Его руки обвиваются вокруг моей талии, я обнимаю его за шею, и его кепка перевёрнута козырьком назад. Я смотрю на него, улыбаясь широченной улыбкой, и он улыбается мне в ответ.
Я помню, как сильно мне хотелось поцеловать его в тот момент.
Оторвавшись от рамки, я поворачиваюсь к Мэнди. По лицу текут слёзы, и я благодарю её.
Мне видно, как она сама сдерживается, чтобы не заплакать.
— Я просто подумала… — Мама Джейка умолкает, чтобы прочистить горло, и делает глубокий вдох. Она поднимает фотоаппарат и показывает на комнату. — Может, ты захочешь ещё одно фото, с… э-э-э…
— С моей семьёй? — Я улыбаюсь сквозь слёзы. — Однозначно хочу.
Мэнди шмыгает носом, но смеётся и устанавливает фотокамеру. Теперь у меня есть портрет с моей новой семьёй, который сохранится на всю жизнь.
— Мне кажется, не исключено, что на самом деле я уже далеко от того, что ты мне больше чем очень нравишься, Микайла Джонс, — говорит Джейк, когда срабатывает вспышка фотоаппарата.
***
Джейк
Я
После десерта мы все возвращаемся в дом. Я принимаю душ, пока Кайла убирает после ужина. Я рад, что моя кровать снова в моём распоряжении, но, с другой стороны, мне не нравится, что Кайла так далеко от меня.
Должно быть, я долго пробыл в душе, потому что, спустившись вниз, вижу, что Кайла уже закончила с уборкой. Мама говорит мне, что она в своей «комнате». Я открываю дверь, чтобы выйти наружу, когда мама окликает меня по имени.
— Нам ведь не нужно говорить обо всём этом, да? — спрашивает она, сидя на диване.
— О чём этом? — спрашиваю я, надеясь, что они разъяснят мне, о чём именно идёт речь. Какими бы классными ни были мои родители, но о сексе говорить с ними очень неловко.
Я вижу, как начинает краснеть мама. Папа приглушает телик и смотрит на меня.
— Просто помни о том, что здесь живёт Джули, и… э-э-э… не забывай о защите. — Папа усмехается.
— Натан! — вскрикивает мама и шлёпает его по груди.
Он хватает её в охапку и начинает страстно целовать, в смысле очень даже страстно, и прямо передо мной. Я вижу это не в первый раз, но это по-прежнему… отвратительно.
Я направляюсь к Кайле и стучусь в дверь.
— Джейк?
— Да, это я.
— Входи.
Я вхожу.
— Кого ты ожи… — Мой вопрос обрывается на полуслове, когда я замечаю, во что она одета. Кайла только что приняла душ и надела пижаму. Красные шорты и подходящую по цвету маечку.
У меня тут же встаёт.
— Ну, вообще-то мне бы не очень хотелось, чтобы кто-нибудь застал меня в таком виде. — Она показывает на себя.
Чертовски верно, никто не увидит её в таком виде.
Кайла подходит к своему комоду и, порывшись, вытаскивает маленькую деревянную коробочку.
Я ложусь на её кровать.
Она оборачивается и видит меня. На её лице отражается смущение, брови сводятся вместе, как будто она о чём-то думает… или вспоминает?
И тут до меня доходит. Что я лежу на той самой кровати, на которой она, возможно, занималась сексом с Джеймсом, сотни раз.
Этого достаточно, чтобы я спрыгнул с кровати с идиотским звуком отвращения. И вот я стою, смотрю на неё, а она ошарашено смотрит на меня.
— Что не так?
От мыслей о ней и Джеймсе я так сильно сжимаю челюсти, что становится больно.
— Просто мне как-то не очень комфортно лежать на той же самой кровати, где ты и твой мудак-бывший….
— О! — удивлённо восклицает она. — Мы никогда, то есть, он никогда, ну, в смысле… он… мы никогда… о боже!
— Ты никогда не занималась сексом на этой кровати? — недоверчиво спрашиваю я.
— Нет, мы даже никогда не целовались на ней, клянусь. Ты вне опасности, — смеётся она.
— Слава богу, — с облегчением выдыхаю я и снова ложусь. — Тогда почему ты так посмотрела на меня?