Больше, чем любовь
Шрифт:
— Нет, не совсем. Я еще не назвала самую главную причину. — Но она не спешила объясниться. Ей нужно было время, чтобы собраться с мыслями, отбросить прошлое и сосредоточиться на будущем, чтобы успокоиться и говорить с ним толково и убедительно.
Не слыша ее голоса, он тихо спросил:
— Ты там не заснула из-за меня?
«Вот еще», — сердито подумала она.
— Нет, я опять думаю. Теперь дело касается чувств, но я не знаю, с чего начать.
— С чего угодно. Я разберусь во всем, когда ты закончишь свой рассказ.
Вздохнув, она так и сделала:
— Я хочу, чтобы у меня был ребенок, которого мне не придется возвращать его матери в конце
— Но они недолго остаются маленькими, — заметил Спенсер.
— Я знаю это и помню поговорку «Маленькие детки — маленькие бедки», но я способна справиться и с большими проблемами. Главное — это любовь. Внешнее проявление любви меняется по мере их взросления — так и было в отношениях между мною и родителями, — но она всегда присутствует. И мне это необходимо. Я хочу, чтобы у меня в доме было шумно, чтобы везде валялись игрушки. Чтобы у меня была цель в жизни, помимо бизнеса. Мне хочется иметь ребенка, которому я могла бы покупать одежду, с которым я ходила бы в кино, ездила бы в Диснейленд. Мне нужен ребенок, чтобы я могла думать не только о себе. — Она передохнула и заговорила медленнее: — Тебе это может показаться навязчивой идеей, но, поверь, это вовсе не так. При этом я все равно буду заниматься делами. Мне нравится мое дело, и я сама буду определять время для работы, но я не собираюсь полностью ее оставлять. А это значит, я не буду нависать над ребенком, когда он подрастет и пойдет в школу или в колледж. У меня всегда будет бизнес, и это позволит мне поддерживать с ним нормальные отношения. — Помолчав, она продолжала: — Но одного бизнеса мне недостаточно. Когда погибли мои родители, я работала целыми днями, чтобы удержать фирму на плаву. Но потом все наладилось, и мало-помалу я стала ощущать пустоту. Мне нужен ребенок, чтобы заполнить ее, мой ребенок, с которым меня связывали бы кровные узы. Мне необходима эта связь. Больше у меня нет ее ни с единым существом на свете. — Она стиснула пальцы в кулак, и голос ее упал. — Бывают моменты…
— Какие?
— Когда я страшно тоскую… по семье. Моменты, когда… Когда меня переполняют чувства, которые некому излить, передать. Порой мне кажется, что я просто взорвусь от них. Ты можешь это понять?
Он молчал.
— Наверное, нет. У тебя есть семья, родители, дедушки и бабушки, тетки, дяди и кузины, сестра, племянники. Ты можешь в любое время приехать домой, где тебя ждут и любят. Ты хоть понимаешь, Спенсер, какое это счастье?
Он по-прежнему молчал.
— Послушай, — виновато сказала она. — Я не хочу сказать, что ты не способен это понять, и ни в коем случае не критикую тебя. Ты предпочитаешь жить свободно и независимо, и это твое право. Ты ведешь жизнь бурную, активную и интересную, удовлетворяешь свои вкусы и пристрастия. Ты не страдаешь от одиночества. Может, это вообще мужчинам не свойственно. Они более самостоятельны, чем мы, женщины. Они не тоскуют по теплу, по нежности и всяким семейным радостям. — Она откинулась на подушки. — Если бы я родилась мужчиной, я считала бы свою жизнь совершенной.
— А я рад, что ты не родилась мужчиной, — заговорил Спенсер, когда она уже подумала, что он уснул. — Для этого ты слишком хорошенькая.
Она растерялась, не зная, что на это сказать. Спенсер никогда
Приятно было услышать от него неожиданный комплимент, хотя Дженна не обольщалась надеждой, что он имел в виду нечто более глубокое и серьезное. Наверняка, услышав ее признания о тоске и одиночестве, он просто ей посочувствовал.
Испытывая странное смущение и благодарность к нему за то, что они разговаривают не с глазу на глаз, а по телефону, она тихо сказала:
— Ну, это не важно. Так ты понял, что я буду хорошей матерью для своего ребенка?
— Если бы я мечтал о ребенке, думаю, ты была бы ему прекрасной матерью.
Она снова села.
— Значит, ты согласен?!
— Но я так и не знаю, хочу ли я иметь ребенка. Я уже говорил об этом. Мне нужно время, чтобы принять решение.
— Но я хотела бы поскорее этим заняться.
— Когда именно?
— Через две недели у меня начнется овуляция. Ты обещал дать ответ до того, как уедешь.
— Да, я дам ответ. У меня в распоряжении еще двенадцать часов.
— Неужели это так трудно, Спенсер? — взмолилась она. — Уделить этому делу несколько минут в этом месяце, ну, может, и в следующем. После этого я больше ничего у тебя не попрошу, могу даже дать письменное обязательство.
— Я не планировал завести ребенка.
— Но это не значит, что у тебя появится ребенок, ты просто доставишь радость своим родителям.
Он усмехнулся:
— Еще бы! А потом они станут требовать, чтобы я приезжал домой на его день рождения, на Рождество и…
— Они не будут к тебе приставать, — уверенно прервала его Дженна. — Если ты согласишься мне помочь, и я забеременею, я расскажу им всю правду. Они поймут, что ты просто оказал мне услугу, что твоя роль ограничивается зачатием ребенка, и что я буду воспитывать его самостоятельно. Я обсуждала этот вопрос с Кэролайн. Она согласилась со мной, что, если им придется выбирать между моими условиями и возможностью видеться с моим ребенком, они предпочтут оставить тебя в покое.
— Но мне не нужен ребенок.
— Зато он нужен мне.
Секунды ожидания растягивались в минуты. Когда Дженна уже не могла слышать в тишине стук своего сердца, она сказала:
— Спенсер, ты поможешь мне?
— А ты храбрая женщина! Не представляю себе, кто бы еще мог решиться попросить меня о подобном одолжении.
— Просто у меня нет другого выхода. Я хочу, чтобы мой ребенок был самым совершенным существом. А для этого мне нужен совершенный мужчина, то есть ты, Спенсер.
— О, только не надо комплиментов.
— Но я действительно считаю тебя таковым. Так ты согласен?
— Что-то не испытываю пока такого желания.
— Да, я вижу, но все-таки ты об этом думаешь…
Она ждала, не смея вздохнуть. Он тихо чертыхнулся.
— Послушай, — тяжело вздохнув, сказал он. — Единственное, что я могу обещать, — это еще раз все взвесить. Мы можем с тобой встретиться?
— Назови только время и место.
— Черт, я даже не знаю, когда и где. Я позвоню тебе завтра. Ты будешь дома?