Больше чем просто дом (сборник)

Фицджеральд Фрэнсис Скотт

— У тебя что, нет ни одной копии расписания? — спросил он, чувствуя, как вокруг него рушится весь мир.

— Не знаю, куда оно подевалось. Может, оставила его в машине.

— Оставила в машине?!

— Это ведь была не моя копия.

Рене уронил трубку, ибо нуждался в обеих руках для жеста, удержаться от которого он был не в силах. Ладони взметнулись вверх так высоко, что, казалось, оторвались от кистей и были пойманы в обратном свободном падении. Затем он снова схватил трубку.

— …потому что школа закрывается в четыре, и если я останусь ждать Бекки, а она не приедет до четырех, меня выставят

на улицу.

— Послушай, — сказал Рене. — Ты меня слышишь? Мне говорить по-английски или по-французски?

— Это все равно, папочка.

— Хорошо. Тогда слушай: до сви-да-ни-я.

Он повесил трубку. Впервые пожалев, что дома у него нет телефона, он добежал до Мейн-стрит, поймал такси и погнал его в направлении своего дома, бессознательно давя ногой несуществующую на пассажирском сиденье педаль газа.

Дом оказался заперт; машина отсутствовала; служанка отсутствовала; Бекки отсутствовала. Куда они все подевались, он не имел ни малейшего понятия, и Слокумы тоже ничего не знали. Его записи сейчас могли быть где угодно — их могли просто выбросить на улицу, скомкав как ненужную бумажку.

— Но Бекки увидит, что это расписание, — успокаивал он себя. — И она ни за что не выбросит наше расписание.

Однако он вовсе не был уверен, что листок остался в машине. Положившись на удачу, он направил такси в цветной район с намерением получить какую-нибудь информацию от брата Акилы. Рене никогда еще не доводилось искать чернокожего в негритянских кварталах американских городов. Поначалу он слабо представлял себе, во что ввязывается, но спустя полчаса проблема обрела внушительный размах.

— Вы не подскажете… — обращался он к озадаченным неграм на тротуарах, — где находится дом брата Акилы или сестры Акилы — кого-нибудь из них?

— Я не знаю даже, кто такой этот Акила, босс, — звучало в ответ.

Рене попытался вспомнить, имя это или фамилия, но вспомнил только, что никогда этого не знал. С течением времени он все более утверждался в мысли, что гоняется за призраком; ему даже стало стыдно наводить справки о таком призрачном, явно не существующем в реальности объекте, как дом брата Акилы. Изложив свою просьбу добрую дюжину раз (с лицемерными вариациями насчет местонахождения сестры Акилы), он почувствовал, что вот-вот сойдет с ума.

Между тем заметно похолодало. По всем признакам, назревал первый зимний снегопад, и с мыслью о том, что его записи могут быть втоптаны в снег и погребены под сугробом, Рене приказал таксисту ехать обратно к дому — вдруг Бекки уже вернулась. Но в доме было пусто и холодно. Под урчание таксомотора снаружи, он быстро подкинул угля в печь и принял решение ехать обратно в центр. Ему подумалось, что на Мейн-стрит он рано или поздно увидит Бекки или свою машину — в семитысячном поселении с четко регламентированной жизнью не так уж много мест, ежедневно посещаемых большинством его обитателей. У Бекки тут совсем не было друзей — ему только сейчас это пришло в голову. Собственно, ей больше некуда было податься.

Ощущая себя почти таким же призраком, как неуловимый брат Акилы, он бесцельно бродил по улице и заглядывал во все попадавшиеся на пути магазины или закусочные. Полно молодежи, и все что-нибудь едят. Но ему не у кого было справиться насчет Бекки, поскольку здесь она была лишь тенью,

никому не известной, — он сам постарался держать ее в стороне от местной жизни. Только две вещи были сейчас реальными: его расписание, без которого он оказался потерянным и беспомощным, и заметки, сделанные на обратной стороне листа.

С каждой минутой становилось все холоднее; по-настоящему зимний ветер, налетевший со стороны Колледж-холла, вызвал еще одну мысль: забрала ли Бекки Ноэль из школы? Что там Ноэль говорила о закрытии школы в четыре, после чего она может остаться на улице? Только не в такую погоду! Внезапно встревожившись и кляня себя, Рене поймал еще одно такси и поехал к школе, но та была уже заперта, и ни огонька внутри.

«Возможно, она тоже потерялась, — думал он. — Не исключено, что она отправилась домой пешком и по пути была похищена, или подхватила сильнейшую простуду, или попала под автомобиль».

Он уже было собрался заехать в полицейский участок, но отказался от этой затеи, после того как не смог загодя сформулировать свое обращение в полицию так, чтобы не выглядеть при этом жалко и глупо.

«…солидный человек, ученый муж, умудрился среди бела дня разом потерять все, что ему было дорого».

III

Тем временем Бекки отнюдь не скучала. Около полудня брат Акилы пригнал ей машину и вручил экземпляр расписания, сообщив только, что не смог передать эту бумажку Ноэль. На сегодня с брата Акилы было довольно всех белых с их белыми проблемами, и мыслями он уже был в своем квартале, не реагируя на попытки Бекки вытянуть из него какие-нибудь пояснения.

Перед тем знакомая девушка из теннисной секции выпросила для себя и Бекки разрешение поиграть в послеполуденные часы на одном из клубных сквош-кортов. Сквош ей понравился; Бекки вся взмокла в ходе непривычно жесткого, динамичного, на мужской манер состязания, а после душа, чувствуя себя приятно посвежевшей, просмотрела собственное расписание, уточняя свои обязанности на остаток дня. Согласно расписанию, ей следовало забрать Ноэль из школы, и Бекки выехала туда, по пути размышляя понемногу обо всем — о себе самой и о теннисе; о Ноэль, которую она лучше узнала и успела полюбить за долгие вечера, когда Рене засиживался в своей лаборатории; о Рене, который при всей его мягкости был очень волевым и целеустремленным человеком. Но когда по прибытии в школу она нашла приколотую к стойке ворот записку от Ноэль, в ней пробудился дух противоречия.

Дорогая Бекки, я потеряла папино расписание и не знаю, приедешь ты за мной сегодня или нет. Миссис Юм сказала, что я могу подождать у нее дома. Если ты это прочла, пожалуйста, заезжай за мной туда.

Ноэль

Из всех людей на свете Бекки менее всего желала бы встречаться с миссис Долорес Юм. Это было ясно как день — она просто не могла представить себе, как приезжает в дом Юмов. И уж конечно, ее ничуть не тянуло продолжить знакомство с дамой, которая так враждебно на нее таращилась, застав за мытьем в ванной, — мягко говоря, Бекки не огорчилась бы, узнав, что ей больше никогда в жизни не доведется повидать миссис Юм.