Больше чем скандал
Шрифт:
– А что, если мы пойдем вместе? – предложил ей Маркус.
Они бок о бок пошли по коридору. Кэтрин ощущала его присутствие, словно жар летнего ветра, который ласкает кожу и ерошит волосы. Она была уверена, что его привлекательность заключается отчасти в ее долгом одиночестве и девичьих мечтаниях. Однако после выздоровления смутное влечение превратилось в горячее желание, которое прогоняло сон и отвлекало Кэтрин от ежедневных хлопот. Ее мысли улетали прочь, и она никак не могла сосредоточиться. Даже миссис Нейгел посетовала на рассеянность девушки,
Из всего приюта только одному директору Данну было известно, где на самом деле Кэт была все эти дни. После своего возвращения девушка не раз ловила на себе его долгий задумчивый взгляд. И она могла лишь надеяться, что ее увлечение Маркусом останется для Урии Данна тайной!
И все же, несмотря на сумятицу, внесенную молодым человеком в ее упорядоченную жизнь, Кэтрин чувствовала себя на удивление хорошо. В обществе Маркуса она ощущала необычный прилив сил, нервный жар и возбуждение. И единственная ее проблема заключалась в том, чтобы сохранить самообладание и не выглядеть полной дурочкой в глазах человека, который, вполне возможно, видел в ней всего лишь старую деву. «Никому не нужную помощницу директора приюта без будущего», – вспомнила она уничижительные слова своего брата.
– Интересно, Кэт, – прервал ее размышления Маркус, – а почему вы до сих пор не замужем?
Нога Кэтрин скользнула мимо ступеньки, и девушка схватилась за стену.
Маркус шагнул к ней и протянул руку, чтобы поддержать.
– Все в порядке?
Щеки Кэтрин покраснели, и она уставилась на свои ноги.
– Я зацепилась туфлей.
– Простите меня, вопрос оказался слишком личным, не так ли?
Ощущая сквозь ткань платья тепло поддерживающей ее руки, Кэтрин поежилась.
– Не представляю, каким образом в наших отношениях может появиться что-то слишком личное.
– О, бывают разного рода неожиданности, – произнес Маркус полным значения голосом.
Кэтрин с трудом перевела дыхание. Ни за какие блага мира она не осмелилась бы посмотреть на него в эту минуту. Он, конечно же, не имеет в виду ничего конкретного. По крайней мере, в отношении нее.
– Сколько вам лет? Двадцать три? – осведомился Маркус. – Так почему вы до сих пор свободны?
Кэтрин ощетинилась.
– Мне двадцать два, да будет вам известно. – Выпрямившись, она отступила в сторону. – И я все еще свободна, потому что не хочу выходить замуж. – Впрочем, до сих пор никто и не просил ее руки, но об этом она решила не упоминать.
– А мне казалось, повергнуть мужчину к своим ногам – цель любой женщины.
Она подняла голову.
– Но я – не любая женщина… – Девушка решила не объяснять ему, что после общения с Каддихорнами любые юридические узы, которые дают одному человеку власть над другим, для нее неприемлемы.
– О да, Кэтрин Миллер неповторима.
Маркус улыбнулся, и Кэтрин не могла не смягчиться. Он считает ее не такой, как все. Правда, неизвестно – какой именно.
– Почему
– Для мужчины женитьба – несомненное благо, дающее преимущества, – пояснила Кэтрин. – Он получает абсолютную власть. Но для женщины, которая превращается в его собственность, семейная жизнь становится рабством.
– О! А я-то считал свое отношение к этой ловушке церковников циничным. – Маркус потер ухо. – Однако если институт брака столь обременителен, почему так много женщин выходит замуж?
– По привычке.
Маркус рассмеялся, и его низкий раскатистый хохот эхом отозвался где-то в глубине ее существа.
– Вы большая оригиналка, Кэт. Нужно отдать вам должное.
Не в силах сдержаться, Кэтрин тряхнула головой:
– Но к чему все эти разговоры о браке, Маркус? Вас так волнует моя судьба?
– Не знаю… – он отвел взгляд. – Вероятно, дело в том, что мы провели вместе немало времени, и я не могу понять, почему такая девушка, как вы, не замужем и даже не обручена.
– Такая, как я?
– Вы слишком привлекательны…
Не желая того, Кэтрин вскрикнула, но быстро прикрыла рот рукой.
– В чем дело? – осведомился Маркус, и его красивое лицо исказило мимолетное раздражение.
– Если бы вы сказали, что я умна или искусно поддерживаю беседу, то ваши слова имели бы смысл, но назвать меня привлекательной? – Кэтрин указала на свое рабочее платье и рассмеялась. – Теперь я понимаю, что вы просто меня дразните.
Маркус покачал головой:
– Женщины называют меня брюзгой…
– Кто мог назвать вас брюзгой? – в изумлении переспросила Кэтрин.
Искренность и живость ума отличали Маркуса от большинства ее знакомых. Именно эти качества в нем казались ей наиболее привлекательными. Хотя, конечно же, она не упустила из виду его мечтательные глаза, широкие плечи…
– Нет, Кэт, а если серьезно? Почему вы разгуливаете в этом бесформенном платье и поношенных туфлях? Или мой отец намеренно держит вас под замком, опасаясь, что его любимую воспитанницу похитят и он останется один на один со счетами и гроссбухами?
После этих слов Маркуса щеки Кэтрин запылали от смущения и удовольствия. Хотя она была вынуждена признать, что его комплименты выглядели достаточно странно.
– Не думаю, что кому-нибудь придет в голову безумная идея о моем похищении. Не говорите глупостей.
– А если все-таки придет? – уточнил он.
Его вопрос прозвучал несколько странно, и она подняла голову. Взгляд Маркуса зачаровывал, и девушка отвела глаза.
– Но это… – она судорожно пыталась найти ответ. – Это просто смешно…
– Но я говорю совершенно серьезно, – голос Маркуса напоминал изысканное вино, терпкое и сладкое одновременно. – Мне кажется, что вам пора задуматься о своем будущем. Ведь сами того не желая, вы…
Внезапно из холла донесся приглушенный звук.
Кэтрин заморгала глазами, пытаясь вернуться к реальности.