Больше, чем страх
Шрифт:
Я позвонил Амадору. Тот, оказалось, еще спал. В начале разговора он то и дело зевал. Изложив ему вкратце все события, произошедшие со мной минувшей ночью, я сказал:
— Мне нужно прощупать этого гнуса полицейского. Но если я пойду к нему, он просто-напросто может меня пристрелить и заявить, что я на него напал. Такой вариант очень возможен.
— Даже не сомневаюсь. Выбитых зубов капитан тебе не простит. Так ты полагаешь, что Эмилио причастен к похищению доктора?
— Да. Я почти уверен. Вот если бы тебе удалось закинуть удочку и выудить хоть какую-то информацию о нем... У тебя бесчисленное количество
— Черт возьми, Шелл, я согласен. Могу сразу же отправиться в тюрьму и навести о нем справки. Мне ничего не грозит: не я же выбивал зубы капитану Эмилио.
— Да, но ты помог мне выбраться из тюрьмы.
— А что он может мне сделать? Всех охранников тюрьмы я отлично знаю. Так где встретимся?
— Может, у тебя на квартире? — спросил я и посмотрел на часы, они показывали почти одиннадцать утра. — Скажем, в полдень, — предложил я.
— Esta bien. [28] До скорого. А что ты намерен делать?
28
Хорошо (исп.)
— Пока не знаю. Думаю расспросить кое-кого. Увидимся у тебя, — сказал я и повесил трубку.
Десять минут и несколько песо я потратил в гостинице «Монте-Кассино», чтобы выяснить имя продавщицы сигарет и адрес, где она живет. Звали ее Сарита.
В половине двенадцатого я уже стучался в гостиничный номер, который снимала эта самая Сарита. Вскоре за дверью послышались тихие шаги, а следом — традиционное мексиканское: «Momentito». Затем огромная дверная ручка повернулась, дверь со скрипом приоткрылась, и в узкой щели показались взъерошенная прядь черных волос и карий женский глаз.
— Возможно, вы меня не помните, мисс, — обратился я к девушке. — Я вчера был в ресторане «Монте-Кассино». Со мной были еще трое.
— Кажется, вспоминаю, — ответила она.
— Вы принесли нам записку.
— Ax, si, вспомнила. Так что вы хотите?
— Хотел бы поговорить с вами, если это возможно.
— А почему нет? Только я не одета. Momentito.
Она оставила меня у приоткрытой двери, а сама скрылась. Через минуту я вновь услышал голос девушки:
— Я готова. Можете заходить.
Я вошел в номер и плотно прикрыл за собой дверь. Девушка, судя по всему, занимала однокомнатный номер с ванной. В комнате стояли два стула, туалетный столик и кровать. Перед тем как меня позвать, она прыгнула обратно в кровать и натянула на себя покрывало.
— Извините. Одеваться долго, а я собиралась еще поспать.
— Простите, что побеспокоил. Но я к вам по очень важному делу.
— Не стоит извиняться. Возьмите стул.
Я подставил к кровати стул и сел на него.
— Это по поводу вчерашнего вечера. Я хотел бы встретиться с тем мужчиной, от которого вы передали записку. С сеньором Бельчардо, — сказал я.
Девушка приподнялась в постели и поправила подушку. Теперь она полусидела в кровати, придерживая обеими руками край покрывала. Свободно падающие на плечи черные волосы, обрамлявшие ее лицо, напоминали спутавшиеся водоросли и придавали облику молодой мексиканки особую дикую красоту. У нее были большие, почти
— Наконец я вас окончательно вспомнила, — сказала она. — Вы купили у меня сигареты. Ваши глаза в тот вечер еще чуть меня не просверлили.
Девушка произнесла это так, словно вновь намеревалась продать мне пачку «Белмонтса».
— Да-да. А... тот, о котором я вас спрашивал?
Она покачала головой:
— Я его не знаю. Правда, я видела его раньше, но кто он такой, не знаю.
— Мне очень нужно с ним встретиться. Может быть, знаете, где его найти?
— Извините, но мне о нем ничего не известно. Даже не представляю, где он может быть. Я торгую сигаретами во многих ночных барах. Сегодня — в одном, завтра — в другом. Где встречу его в следующий раз, не знаю. Я действительно с ним не знакома.
— Но он передал через вас записку...
— Si, передал. Дал денег и попросил передать записку ровно в шесть.
— Да, но тогда вы сказали, что записка для девушки.
Продавщица сигарет насупилась:
— Так оно и было. Я сделала то, о чем меня попросили. А что, собственно говоря, произошло?
— Вчера вечером меня упекли в тюрьму.
— Знаю. Вы с ним подрались. Так? Во всяком случае, мне об этом рассказали. А тот мужчина, по правде говоря, вел себя мерзко.
— Да. Но пришлось драться не столько с ним, сколько с отрядом полиции. И вот какая странная вещь: когда меня доставили в полицейский участок, в пачке «Белмонтса», которую я у вас купил, обнаружили марихуану. Как она могла в ней оказаться?
Мексиканка еще суровее сдвинула брови.
— Вы, должно быть, шутите, — сказала она и через секунду засмеялась: — Забавно пошутили.
— Я совсем не шучу.
— Тогда вы сошли с ума, — более резко сказала девушка и прищурила свои черные глаза. — Зачем вы пришли? Чтобы отыскать того мужчину или доставить мне неприятности? Я не понимаю, о чем вы тут говорите. Вы мне уже совсем не нравитесь.
— Мисс, я совсем не хотел вас огорчать. Но полицейские нашли у меня марихуану. В пачке «Белмонтса», которую вы мне продали.
— Значит, вы ее купили где-то еще. А может, вы наркоман. Откуда мне знать? И вообще, эти разговоры мне надоели.
— Мисс, но после этого мне в течение нескольких часов пришлось попадать в такие переделки. Так что если вы не скажете мне всю правду, то возможно, что...
— Caramba! [29] Вы считаете, что я вам вру?
Если бы человеческие глаза могли извергать пламя, то девушка вмиг испепелила бы меня своим гневным взглядом. Забыв, что она полураздета, молодая мексиканка, словно ужаленная, подскочила с кровати. Покрывало спало с ее груди и оказалось у нее на уровне талии. Она была настолько возмущена, что не обратила на это никакого внимания.
29
Черт возьми! (исп.)