Больше, чем ты желаешь
Шрифт:
Серьезность, с какой Люк произнес эти слова, отозвались в ней холодной дрожью, пробежавшей по ее телу. Она не знала что он ей скажет, и со страхом ждала его признания.
— Ты ничего не сможешь изменить в моем сознании, потому что я давно люблю тебя. Я не лгал, когда ты задала мне вопрос в беседке. Занятие с тобой любовью — а именно так это называется — ничего не изменило во мне. Что бы ты ни придумала, чтобы заставить меня на тебе жениться, это не имело бы значения, если бы я тебя не любил. Я не знал, что вышло бы из нашего брака, ведь ты была так решительно настроена против него,
Брай почувствовала, что сейчас расплачется от облегчения.
— Бри? Ты слушаешь меня?
Она кивнула.
— Ты плачешь?
Она покачала головой.
— Дыши глубже. — Он дотронулся пальцами до ее глаз. Они были мокрыми. — Просто дыши.
Брай несколько раз глубоко вздохнула.
— Я так люблю тебя, — призналась она, покрывая нежными поцелуями его брови, виски, уголки рта, подбородок. — Почему ты не говорил мне об этом раньше? — спросила она, успокоившись.
— Ты бы мне не поверила, — вздохнул он. — Ты была очень подозрительно настроена ко мне. Ты ведь знаешь, что это так, Бри. Ты бы решила, что я хочу впутать тебя в какие-нибудь темные делишки.
— Это не так…
— Ты тогда ничего не знала о любви. Ты ведь сама призналась, что только разыгрывала чувства, а мне этого не надо. Я решил быть терпеливым и подождать, пока ты выбросишь из головы все глупости и сердце твое не откроется для меня.
Брай улыбнулась: теперь ее сердце открыто и переполнено любовью к нему.
Вскоре они заснули, устроившись на одной подушке и соприкасаясь щеками.
Люк брился, когда в гардеробную вошла Брай. Он искоса наблюдал за ней. Она зевнула так широко, что ее глаза превратились в щелки, затем потянулась, подняв вверх руки. Ее короткая сорочка поднялась, обнажив треугольник рыжих волос.
Рука Люка дернулась, бритва прочертила тонкую кровоточащую полоску на его щеке.
— О, ты порезался, — посочувствовала ему Брай и засыпала ранку кровоостанавливающим порошком.
Во взгляде Люка, который она поймала в зеркале, плескался смех.
— Жена залечивает боевые шрамы своего мужа, — хмыкнул он.
Встав на цыпочки, она поцеловала его в щеку.
— Позвольте дать вам совет на будущее, мистер Кинкейд. Складывайте оружие, когда я вхожу в эту комнату. Иначе когда-нибудь вы отрежете себе нос, и от вашей красоты ничего не останется. — Смеясь и пританцовывая, она выпорхнула из гардеробной.
Завтрак подали в комнату Элизабет. Оррин еще не проснулся, и они могли насладиться обществом друг друга в спокойной обстановке, не завися от его непредсказуемого настроения.
— Скажи мне, Брай, что ты думаешь о садах Люка? — начала разговор Элизабет.
Вопрос матери застал Брай врасплох, и ее рука, в которой она держала вилку, застыла в воздухе.
— Я их еще не видела, — смущенно призналась она. — Я хотела… но мы…
Она замолчала, покраснев, когда увидела, что мать и Люк с улыбкой смотрят на нее. Мать выглядела довольной, впрочем, и Люк тоже. Брай под столом толкнула его ногой.
— Мама, Оррин приглашает Люка поиграть в карты в субботу вечером. — Брай быстро сменила тему разговора. — Что ты думаешь по этому поводу?
Положив вилку на стол, Элизабет откинулась
— Возможно, твой отчим хочет доставить Люку удовольствие. Он очень переживает с тех пор, как обвинил Люка в воровстве.
— Это он тебе сказал? — спросила Брай.
— Другими словами, но смысл был такой.
— Вспомни, какие слова он говорил на самом деле.
— Боюсь, я не смогу точно их воспроизвести. Если тебе угодно знать, он во всем обвиняет тебя. Оррин уверен, что Люк действовал по твоей указке, если он вообще замешан в этом деле.
Люк чуть не подавился. Брай похлопала его по руке.
— Похоже, тебя так же поразила благожелательность Оррина, как и меня, — произнесла она с улыбкой. Брай повернулась к матери:
— Как ты думаешь, Оррин не собирается подстроить Люку какую-нибудь ловушку?
— Ловушку? Едва ли. Скорее всего он хочет опустошить его карманы. — Элизабет посмотрела на Люка: — У вас есть деньги?
— Немного. Возможно, мне придется отказаться от игры.
— Я дам вам в долг.
Брай и Люк изумленно уставились на Элизабет.
— Я сэкономила немного денег. Оррин выделяет мне определенную сумму на карманные расходы. Я готова потратить их на стоящее дело.
— Что вы называете «стоящим делом»? — спросил Люк.
— Мои сады. Если вы выиграете, используя мои деньги, разве Оррин сможет возразить против перепланировки садов за мой счет? Это будет данью памяти Рэнда. Как ты считаешь, Брай?
— Это было бы чудесно, мама! — Она посмотрела на Люка и встретила его одобрительный взгляд. — Но тут есть один настораживающий момент. Люк не уверен, что игра состоится здесь. Мне бы не хотелось, чтобы он отправился к Остину или Уиллу, особенно после того, что Клан здесь натворил.
— Одно никак не связано с другим. Не все друзья Оррина . являются членами Клана. Тебе не кажется, что они должны успокоиться на какое-то время? Они заключили с тобой перемирие?
— Никакого перемирия не существует. Оррин считает, что у него есть причина сердиться на меня, и это он подсказал Клану, как надо меня проучить. У него нет доказательств, что я действую ему во вред, мама, но он знает, как нанести мне болезненный удар. Издеваясь над неграми, он тем самым издевается и надо мной. Он так же легко может расправиться и с тобой, как расправился с Джоном Уитни. — Глаза матери наполнились слезами. Брай жалела свою мать, но должна была сказать ей все. — Он ведь бьет тебя, мама?
Элизабет вытерла слезы и покачала головой:
— Нет. А если бы и бил, то тебя это не касается. Во всем виновата я сама. Мне нужно вести себя с большей ответственностью.
Люк кивнул, привлекая к себе внимание Элизабет и тем самым лишая Брай возможности продолжить свою мысль. Его серые глаза хмуро оглядели Элизабет, и, когда он заговорил, было видно, что эта мысль давно не дает ему покоя.
— Оррин злится на Брай, потому что она вышла за меня замуж. Это никак не связано с продажей строительных материалов испольщикам и ремонтом их жилищ. Он не смог сдержать свою ярость и решил отыграться на мне и Брай.