Больше не уходи

Орехова Анастасия

Так он и женился.

Анна же, так часто любившая порассуждать на темы секса, в постели оказалась совершеннейшей рыбой, как определил сам Невский: холодной и молчаливой. Она никогда не отвечала на его ласки и нежность, всем своим существом противясь близости.

Молодые переехали в роскошно обставленную четырехкомнатную квартиру, которая давно ждала своего часа, если не с самого рождения маленькой Анечки, и, разбежавшись в разные комнаты, стали сосуществовать всем законам вопреки. Спустя какое-то время Игорь привык к такому образу жизни или, вернее, приспособился, хотя достаточно часто задавал себе один

и тот же вопрос: как могло случиться, что он, никогда никого не любивший, вот так запросто позволил себя женить на, в общем-то, чужой ему женщине? С Анной-то все понятно. Она сама говорила ему, что ей приятно видеть возле себя красивого и умного мужа, да к тому же еще и директора крупной совместной фирмы. Но зачем ему было лишать себя свободы, если он не испытывал к Анне никаких чувств?

На этот вопрос за него ответила его мать: «Это врожденное чувство ответственности. Ты такой же, как твой отец». И она оказалась права. Самое удивительное в этом браке было то, что супруги почти не ссорились. Не было повода. Все бытовые проблемы были решены заранее еще родителями. Финансовые проблемы вовсе отсутствовали. Не было любви и не было проблем. Так во всяком случае выходило.

И вдруг — эта встреча с Валентиной. Невский не собирался изменять жене, но как-то так получилось, что он, сидя ночью в баре с роскошной рыжеволосой девушкой и потягивая коньяк, задрожал от одной мысли о том, что под черным, мягким, как кошачья шерстка, кашемиром волнуется женское тело, полное неги и тепла… Почему именно она? Игорь каждый день встречал множество красивых девушек и женщин, однако дальше любопытного взгляда дело у него не шло. Когда становилось особенно мучительно, он приходил вечером в спальню жены.

С Валентиной было все иначе. Безусловно, Игорь хотел ее как мужчина, но обладанием одного ее тела он не насытился бы. Невский хотел завладеть всем ее существом навсегда. Но как сказать ей об этом, чтобы она ему поверила? Он был готов даже к тому, что она замужем и у нее есть дети.

Обычно, когда люди молчат, возникает какая-то напряженность. Однако сейчас никакой неловкости не было. Они наслаждались обществом друг друга, и никто из них не представлял, чем эта игра в молчание может закончиться. Наконец Игорь спросил:

— Вы замужем? — и чуть не задохнулся от собственных догадок.

— Можно сказать, что да… — прошептала Валентина, и глаза ее увлажнились. — Через несколько дней свадьба. Вы не знаете, что я здесь делаю? И как мне теперь быть? — Разорвав колечко лимонной кожуры, она посмотрела на Игоря так, словно только он мог ее спасти.

— Вы здесь потому, что я с вами… И я знаю, что нам делать… Пойдемте и ничего не бойтесь… — Поймав руку Валентины, он крепко сжал ее. — Если вы мне доверитесь, ничего страшного не произойдет.

— И вы проводите меня домой? — она затаила дыхание, представив, как он сейчас будет ловить такси, чтобы отвезти ее на Масловку.

— Да, — ответил Игорь каким-то странным голосом, помогая ей сойти с высокого стула. Он потянул ее к выходу, и спутница покорно подчинилась ему.

Они вышли из душного бара на улицу. Шел мелкий прохладный дождь. Для конца августа нормальная погода. Валентина почти бегом следовала вдоль каменной стены за Невским, державшим ее за руку, не понимая, где здесь может быть стоянка такси.

Когда Игорь распахнул огромные прозрачные двери гостиницы, напоминавшей офис гигантского предприятия с множеством красных кожаных кресел и стеклянных столиков,

она подумала, что он ищет телефон, чтобы позвонить… Но после того как он, усадив ее в одно из этих кресел, подошел к застекленной конторке с красной надписью «администратор», она поняла, что ошиблась. Через несколько минут они поднимались на лифте куда-то очень высоко, а душа Валентины в это время стремительно летела в пропасть. Сердце ее бешено стучало, тело начало подрагивать от ожидания чего-то необыкновенного, щеки горели, а глаза почему-то начало щипать…

Звеня ключами, Невский открыл расположенный в самом конце длинного, устланного толстым красным ковром коридора номер и протянул Валентине руку: оказавшись в полной темноте, сжал ее в своих объятиях, отыскал губы и приник к ним долгим поцелуем, ожидая ее реакции и больше всего боясь ошибиться… Но судя по тому, как податливо оказалось ее тело, как покорно она легла на кровать и позволила себя раздеть, Игорь понял, что переживал напрасно.

Ему захотелось зажечь свет, но он не смог оторваться от ее тела, так не походившего на безжизненную плоть Анны. И не потому, что Валентина была искушена в любви, нет, она отдавалась ему так, словно хотела сказать: возьми меня всю, я твоя, от кончиков ногтей до самой низменной мысли. Хотя вряд ли такая была в этой драгоценной головке, которая теперь покоилась на его плече…

Сказать, что в эту ночь Игорь почувствовал себя настоящим мужчиной, значило бы ничего не сказать. Благодаря Валентине он обрел свободу, так нелепо утраченную из-за неудачной женитьбы. Это была внутренняя свобода, которая выражалась открытым всплеском страсти, стремлением познать женщину во всем ее естестве…

Горячее, упругое тело Валентины, которое возбуждало его с первой минуты знакомства, теперь принадлежало только ему, и он никому не собирался его отдавать. Обвив его руками и ногами, Игорь зарылся лицом в теплую, душистую волну потемневших в ночных сумерках волос…

— Валентина, — позвал он, и она отозвалась, откинувшись на спину и разметав руки.

— Я бы хотела помолчать, — открыв глаза, прошептала она взволнованно, — сейчас бессмысленно говорить. Я счастлива, это единственное, что я чувствую. И я знала, понимаешь, знала, что мы в конечном счете окажемся в гостиничном номере, но все равно продолжала делать вид, что ничего не понимаю… Мне все равно, что ты подумаешь, но лучше уж сказать правду, чем сочинять на ходу какое-нибудь оправдание своим поступкам. Так вот, господин Невский, мы не должны больше встречаться. Потому что я не смогу делить тебя с кем бы то ни было. Слово «жена» для меня не существует. Это твое слово. А твоей любовницей я быть не собираюсь. Если ты только захочешь, мы всегда будем вместе. Терпеть рядом с тобой другую женщину я не намерена. Это не ультиматум, просто я стараюсь как можно яснее выразиться.

— Я бы мог тебя обмануть и сказать, что свободен, но это не так… Я действительно женат, и мне потребуется какое-то время, чтобы развестись. А до моего официального развода мы могли бы с тобой жить вместе. Ты согласна?

— Да, конечно, — Валентина нервничала, не до конца осознавая происходящее с ней. Она говорила, как в бреду. — Мне тоже потребуется время, чтобы объяснить моему жениху, что произошло. Только после этого мне придется оставить ту квартиру, в которой я сейчас живу… Я сама не москвичка, понимаешь, я очень обязана Сергею, своему… жениху. Но мы же не преступники? Скажи?! Я уверена, что он все поймет и отпустит меня…