Большевики. Причины и последствия переворота 1917 года
Шрифт:
Но зато когда дело касалось «неблагонадежных» большевиков, Контрольная комиссия поднимала страшный шум. Коллонтай заявила, что состоит в партии с 1898 года. Мошенница, возмущенно вскричал председатель Контрольной комиссии на съезде партии. Всем известно, что эта женщина была меньшевичкой, по крайней мере до 1917 года. Имярек написал, что он сын крестьянина-бедняка. Негодяй был разоблачен; оказывается, его отец был кулаком. Всего за год члены Контрольной комиссии заработали репутацию шпионов, сующих всюду свой нос, шантажистов, а то и того хуже. В 1922 году на XI съезде партии прозвучали требования ликвидировать Контрольную комиссию. С болью поведал ее председатель, как один коммунист заявил ему: «Мы не доверяем вам… Я вас не избирал». «Товарищ Медведев не считается с решениями партийного съезда; он выше этого» [467] , – язвительно отреагировал председатель.
467
XI съезд РКП(б),
Далее начальник «ищеек» поведал, как некоторые люди, выступавшие с критикой руководства, фальсифицировали дату вступления в партию. К примеру, один «субъект совсем недавно вступил в партию, а уже хочет усовершенствовать ее, вместо того чтобы заняться самоусовершенствованием». В скором времени Контрольная комиссия предложила свои услуги в работе с непокорными товарищами. С этой целью Контрольная комиссия установила тесный контакт с ОГПу. Теперь этот партийный орган, задуманный с целью способствовать установлению внутрипартийной демократии и ликвидации фаворитизма, не просто сам превратился в оплот бюрократизма, а стал чем-то вроде подразделения ОГПу. Бюрократия немедленно проникала в любой орган, предназначавшийся для борьбы с этим злом. Ленин даже себе не хотел признаваться в том, что это неизбежное следствие советской системы. Он приходил в ярость от безуспешности предпринимаемых попыток. Даже самые проницательные критики Советской России не смогли понять, что основная проблема системы в отсутствии ясности. Вымысел громоздился на вымысел, парадокс на парадокс. Народная демократия сосуществовала с диктатурой, социализм с капитализмом, внутрипартийная демократия с авторитарной властью. В какой момент честная критика выродилась в уклонизм или анархизм? Где грань между фанатичной преданностью делу, которую должен демонстрировать каждый чиновник, и запугиванием? Только один человек знал ответ на все вопросы. Неудивительно, что многие сотрудники Ленина страдали от «нервов», пытаясь выполнить противоречивые распоряжения и удержаться на плаву в этой стране чудес с ее бюрократией и интриганством, называемой Советская Россия.
Ленин наверняка понимал, что только благодаря его авторитету и влиятельности удерживается эта причудливая система. Вероятно, у него возникали подозрения, что, как только он умрет, система рухнет под воздействием фракционной борьбы; ее сможет уберечь только усиление террора и деспотизма власти. Если это так, то получается, что он просто был не в состоянии придумать стабильную систему, а значит, не мог передать власть и подготовить преемника. Чем слабее он становился, тем меньше хотел передавать властные полномочия, пытаясь установить законы в отношении пустячных административных вопросов. Характерным примером служит перечень распоряжений для двух заместителей, Рыкова и Цюрупы, составленный Лениным в 1922 году, когда по состоянию здоровья он уже не мог регулярно присутствовать на заседаниях Совнаркома и был вынужден решать вопрос о возможной замене председателя.
Ленин жил работой в Совнаркоме. Он с огромной охотой передал власть в партии ради того, чтобы заниматься административно-хозяйственной деятельностью. Заседания проходили в точно назначенный срок. Он никому не позволял курить и высмеивал курильщиков, которым приходилось прибегать к детским уловкам, например отпрашивались по естественной надобности, чтобы покурить. Ленин любил эту работу; энергично руководил заседаниями Совнаркома, избегая чрезмерного разглагольствования, свойственного партийным совещаниям, и решая вопросы по-деловому, «культурно». Он очень переживал, что больше не может регулярно посещать свой маленький авторитарный мир. Но, даже не присутствуя на заседаниях, он стремился контролировать все действия Совнаркома, вдаваясь в мельчайшие подробности. Но вернемся к удивительному документу, о котором было сказано выше.
Два заместителя председателя Совнаркома, написал Ленин, должны тратить «девять десятых своего времени на экономические проблемы, а одну десятую на отдых». [468]
У каждого из них должно быть по две стенографистки. Если есть необходимость, следует заказать два диктофона за границей. Заместители занимают равное положение. В случае его, Ленина, отсутствия на заседании первые два часа председательствует Цюрупа, а следующие два – Рыков. Но оба обязаны присутствовать на всем заседании. Если они не могут прийти к общему мнению, решением проблемы занимается Политбюро. Товарищи Цюрупа и Рыков могут покидать заседания по естественной нужде только по очереди. Оба заместителя обязаны регулярно читать «Экономическую жизнь» и внимательно следить за редакторами, которые считают свой журнал скорее «независимым, буржуазно-интеллигентским, чем государственным органом». [469]
468
Ленин В.И. Собр. соч. Т. 33. С. 300.
469
Почему бы просто не сменить редакторов?
Он возлагал на заместителей обязанность бороться против «бюрократизма, волокиты, невыполнения обязательств, нечеткости в работе и т. п.». Средства борьбы: увольнять с работы, отдавать под суд и устраивать показательные суды.
Бедный Ленин. Данным документом он надеялся внести сумятицу в бюрократическую систему. Что бы произошло,
470
См.: Архив Троцкого. Т. 773.
Совершенно очевидно, что неприязнь к «политике» причиняла Ленину множество неприятностей. Ведущий политический деятель, уставший от бесконечных ничтожных ссор внутри ЦК и перепалок, сопровождавших съезды партии, полностью ушел в административно-хозяйственную работу. Для решения любых проблем он предлагал стандартные решения: «привлеките подходящих людей», «наберите сотню сознательных рабочих», «реорганизуйте ГОЭЛРО, чтобы оно получило реальную власть». Он не замечал, что все уже пропитано политикой. И это свидетельствует о его полнейшей изолированности и сильном ухудшении здоровья. Мало было найти «подходящих людей», они еще должны были быть людьми Зиновьева или Троцкого. Часто один чиновник был ставленником одного партийного босса, а его заместитель – ставленником другого. У Ленина просто не хватало сил и времени, чтобы разобраться в окружавших его интригах; не хватало терпения вникать в проблемы своих заместителей и их ставленников. Он терял время по пустякам, оставляя нерешенными основные проблемы.
Очень многое в советском обществе было Ленину не по душе, но практически он уже мало что мог изменить. Революция и Гражданская война способствовали ослаблению семейных уз. Коллонтай, не считая прочих грехов, была активным сторонником свободной любви и не признавала буржуазную мораль. Сексуальный акт, писала она, имеет не больше значения, чем выпить стакан воды. «Но кто хочет пить из разбитого стакана!» – восклицал создатель Советского государства.
Ленин не понимал и не принимал новые тенденции в искусстве. На его обывательский взгляд, роман должен был иметь фабулу, стихотворение – рифму, а картины и скульптуры быть понятными. Искусство было его болевой точкой. Иногда терпение лопалось. Ленин вызывал Луначарского и спрашивал, что это за непонятный кусок мрамора. Статуя Кропоткина, следовал ответ. Тут Ленин не выдерживал. Он лично знал старого анархиста и мог ручаться, что у того была голова и два глаза. Если в прежние дни Луначарский занимался «богоискательством», то теперь он поддерживал и поощрял кубизм, футуризм и прочие измы. Весь этот ужас носил название «пролетарская культура», или, сокращенно, Пролеткульт. Пролеткультовцы с презрением относились к буржуазной культуре. «Мы охвачены бунтарским, необузданным духом. Пусть кричат, что мы разрушители красоты. Во имя нашего завтра мы сожжем Рафаэля, разрушим музеи, расплавим шедевры искусства». В столкновениях с молодыми коммунистами Ленину оставалось только защищать таких «обывателей», как Пушкин и Некрасов, убеждая, что нельзя отвергать то, что совсем не знаешь. Новые кумиры оставляли его равнодушным. Он не является поклонником поэзии Маяковского, сказал Ленин, хотя ему понравилась сатира на прозаседавшихся бюрократов. [471]
471
См.: Ленин В.И. Собр. соч. Т. 33. С. 197.
Но он понимал, что недостаточно компетентен в вопросах искусства. Эта была еще одна «детская болезнь коммунизма»; пусть Луначарский разбирается с происками и махинациями в художественном мире, которые расцвели в нем пышным цветом. Ленин не мог заниматься всеми проблемами.
Весной 1922 года возникла новая угроза: коммунистическая партия оказалась на грани распада. Причин для этого было много. Погрузившись в административно-хозяйственную деятельность, Ленин отошел от политических проблем, не замечая, как в партии стали возникать отдельные группировки. «Рабочая оппозиция» вновь подняла голову.
Мало того, рядовые коммунисты стали выражать недовольство не только ситуацией, складывающейся в России, но и собственным положением и привилегиями, которые они имели как члены партии. Раньше рядовой коммунист считал себя членом правящей партии и, соответственно, привилегированным членом общества. Теперь ситуация изменилась. его могли уволить с высокого поста в правительстве и в промышленности, как какого-нибудь меньшевика или буржуазного специалиста.
Уязвленная гордость не давала покоя. В тяжелейшей ситуации, когда под угрозой было дело революции, они встали в ряды большевиков. Конечно, многие коммунисты справедливо были наказаны за нарушение дисциплины и бюрократизм. Но многих ветеранов оскорбляло, что с ними обращались как с непослушными детьми, объясняя, что делать и говорить, как себя вести.