Большевики. Причины и последствия переворота 1917 года
Шрифт:
Попытки Горького уменьшить ненависть Ленина к собственному классу и склонить его к более гуманному обращению с париями советского общества столкнулись с непреклонной позицией Ленина. «Нельзя отказаться от арестов всех этих кадетов и подобной им публики, – писал Ленин подруге Горького. – Они готовы оказывать помощь заговорщикам. Было бы преступно (!) не арестовывать их. Лучше, чтобы… сотни интеллигентов провели несколько недолгих (!) дней и недель в тюрьме, чем прольется кровь 10 000 (20), так что лучше помогите мне».
Временами Ленин посмеивался над другом. Горький кричал, что эти арестованные люди помогали Ленину, прятали его и служили делу революции. «Да… – отвечал Ленин, – прекрасные люди, добросердечные люди, и именно поэтому мы проводим обыски и расследуем их дела… потому что они превосходные люди. Они сочувствуют растоптанным,
458
Там же. С. 341.
Ну и шутник Луначарский.
Однако благодаря заступничеству Горького некоторых писателей и ученых удавалось вырвать из щупальцев ЧК. Любопытно, что Ленин даже входил в сговор с другом, способствуя публикации за рубежом книг эмигрантов, даже таких антибольшевистских, как воспоминания Мартова и Чернова. Некоторые члены «рабочей оппозиции» с мрачной подозрительностью присматривались к Горькому. Он заставлял Ленина тратить деньги на меньшевистский вздор. Горький и Красин были злыми духами, пытавшимися защитить остатки бывшего эксплуататорского класса от праведного возмездия. Когда один пролетарский герой написал что-то в этом духе Ленину, Ильич пришел в негодование. «Это наглая ложь», писал он, утверждать, что он руководствуется не государственными соображениями, а «желанием умиротворить Горького». Горький высоко ценил Ленина. «Будьте внимательны… – предупреждал он Ленина, – помните, что русский способен на самые неожиданные поступки – он сделает какое-то свинство, а потом будет задаваться вопросом: что, черт возьми, заставило меня это сделать?» [459]
459
В.И. Ленин и A.M. Горький. С. 186.
Он подразумевал, что Ленину стоит остерегаться убийц, а может, писатель имел в виду тяжелый нрав Ленина?
Горький был одним из немногих советских писателей, заслуживших международное признание. В 1921 году во время страшного голода Горький оказал огромную помощь голодающей стране. Действительно ли он контактировал для этого с Бернардом Шоу и Гербертом Уэллсом, интересовался Ленин. Горький был одним из немногих, кто обращал внимание Ленина на грубые действия чиновников и бюрократизм. Они оба, Ленин и Горький, видели в коммунистическом эксперименте способ поднять Россию к новым культурным и научным высотам. Правда, действительность не соответствовала их мечтам. Совнарком выделил средства, чтобы отправить русских ученых за границу, но Литвинов отказывает в выдаче паспортов, жалуется Горький. Профессора отправляют во Францию для проведения важной исследовательской работы, но ЧК отказывается выдать ему разрешение. Не напишет ли Ленин Литвинову и в ЧК? Ленин не сделал этого.
Советское государство уже задыхалось от бюрократизма. Как во внутрипартийной борьбе, так и в борьбе с бюрократизмом Ленин не хотел пользоваться диктаторскими методами. В отличие от преемников в его распоряжении не было секретариата, специального «аппарата», кроме самого государства и партии. У него была женщина-секретарь, которая писала под его диктовку, приносила корреспонденцию и приказы. Никакие «серые кардиналы», вроде сталинского Маленкова или Поскребышева, не крутились вокруг него, защищая от серьезных интриг и разных мелочей. Ко всему прочему, Ленин много времени уделял работе с народом. Крестьяне из какой-то деревни пожаловались, что местные власти несправедливо преследуют их как кулаков. Ленин тут же написал в местную ЧК, или исполнительный комитет, с просьбой разобраться: «Пожалуйста, черкните мне пару строк, когда разберетесь». Это была безнадежная борьба. Как узнать, обманывают его подчиненные или нет? «У меня есть все основания подозревать, что наркомат (иностранных дел) игнорирует решения Совнаркома. Предупреждаю вас. Прошу подробного ответа…» [460]
460
Ленинский
Подчиненные вовлекали его в свои интриги и бесконечные споры. Литвинов уничижительно отозвался о возможном сопернике, советском дипломате. Тот в свою очередь написал оскорбительное письмо Литвинову, который тут же передал его Ленину. Соломоново решение было принято в пользу коварного заместителя наркома по иностранным делам: Литвинов был слишком резок в отношении подчиненного, однако возражения подчиненного носили непозволительно скандальный характер. Ему объявляется строгий выговор. [461]
461
См.: там же.
Партийный чиновник жалуется, что «им» не понравилась его статья о сельскохозяйственных налогах и «они» не хотят ее печатать. Лидер Советского государства и всемирного коммунизма вынужден писать в издательство, что, по его мнению, статья может быть напечатана. Если «они» думают иначе, пусть обращаются в ЦК.
Или оскорбленные чувства старых товарищей. Некоторые меньшевики помогали Всероссийскому комитету по оказанию помощи голодающим привлекать денежные средства из-за границы. Семашко, нарком здравоохранения, выразил недовольство, что они действуют в обход его наркомата. «Мой возлюбленный Семашко, – шутливо ответил Ленин, – не сердитесь, бедняжка». Ваша власть не пострадает, если бывшие меньшевики и им подобные убедят зарубежных «квакеров» оказать нам помощь. [462]
462
См.: Ленинский сборник. Т. 36. С. 287.
Во многом новая бюрократия напоминала Ленину старую. Конечно, внешне они были не похожи друг на друга. Новые чиновники не носили форму, ордена и эполеты. Царская бюрократия отличалась вежливостью и обходительностью высших чинов и грубостью и подобострастностью низших; новая бюрократия – вежливостью и бдительностью. Если царский чиновник, прежде чем дойти до сути, исписывал целую страницу обращениями вроде «его Высокопревосходительству…» и т. д. и т. п., то советский писал коротко и ясно: «Товарищ такой-то», а в конце «Жму вашу руку».
Но, увы, за внешней простотой скрывался лабиринт многословия, бюрократии и тайного интриганства, который поражал самых закоренелых старорежимных чиновников. Политбюро обнаружило сто двадцать подкомиссий Совнаркома, не скрывая возмущения писал Ленин, из которых требуется самое большее шестнадцать. [463]
Вы не добьетесь решения, пока не доберетесь до самой вершины, до Политбюро, признавался Ленин. По любому пустяку требовалось мнение Политбюро или самого Ленина. Два высоких должностных лица не могли прийти к единому мнению ни по одному вопросу. Партия консервов, полностью оплаченная, находилась в иностранном порту. Консервы не могут быть отправлены в Москву, пока Красин не встретится с членом Политбюро Каменевым и не отдаст распоряжение наркому путей сообщения, который в свою очередь… Придя в бешенство, Ленин заорал, что каждого, имевшего отношение к этой проблеме, следует посадить в тюрьму. Безнадежное дело. Нельзя же пересажать весь персонал!
463
См.: Ленин В.И. Собр. соч. Т. 33. С. 275.
Помимо личного существовало профессиональное соперничество, вносящее раскол в стройные ряды бюрократии. Сотрудники Комиссариата по иностранным делам смотрели на членов Коминтерна как на никчемных людей, от которых одни только неприятности. В свою очередь кто-то считал дипломатов «паразитами» и «ловкачами». Московские власти играли в свои игры: они «отбирали» сотрудников Комиссариата по иностранным делам для партийной работы. Чичерин жаловался Ленину: Владимир Ильич, не могли бы вы написать, чтобы они прекратили подобную практику? У него скоро не останется сотрудников, кем он будет руководить?