Большие батальоны. Том 2. От финских хладных скал…
Шрифт:
Это только через месяц-два маховик взаимной ненависти и реального противоборства начнёт раскручиваться всерьёз. Если мы позволим…
После взрыва включились все три парализатора, на полную мощь и на весь раствор луча.
Зрелище не слишком эффектное. Под пулемётами люди падают гораздо картиннее, само действо имеет вид эпический и трагический. А тут — словно все разом заснули, кто стоя, кто лёжа. Повалились на асфальт неэстетичными грудами. Только каски да автоматы загремели коротко. И всё.
— Внимание! — громко, так, что голос его донёсся без мегафона дальних
Угроза была серьёзная. Тротиловый эквивалент выстрела у этой «шайтан-трубы» равнялся 122-миллиметровому артиллерийскому снаряду, объём разрушаемых объектов — до 80 куб. метров, если стрелять термобарической гранатой. Поэтому Вадим надеялся, что уцелевшие и сейчас затаившиеся боевики предпочтут не высовываться. Искать их поодиночке за многочисленными, часто хорошо экранирующими от луча тепловизора укрытиями не имело смысла.
Он побежал под прикрытием стены к воротам, уверенный, что друзья правильно поняли его экспромт и уже достигли выхода. Им до него было почти на сотню метров ближе.
Перебежал на другую сторону улицы, остановился под деревом, приводя в порядок дыхание. Возраст есть возраст, и рывок он сделал неслабый. Бывало, «восьмисотку» за две минуты ровно бегал, так то на стадионе, в трусах и шиповках, и в двадцать лет. Сейчас тяжело!
Из-за соседнего дерева появились Людмила с Секондом. Ну да, никак не привыкнет, локаторы же у всех.
Фёст вытер пот со лба рукавом.
— Видите — я же говорил. Все живы, и дело сделано…
— Ещё не совсем, — возразил Секонд. Он по-прежнему ощущал себя за линией фронта, на чужой территории, окончательно успокоится, когда домой вернётся. А Людмиле было всё равно где, если любимый рядом.
— Пошли дальше, Герта тоже волнуется, — сказал Фёст, заодно посетовав, что столько хорошего оружия бросить пришлось. — Если местные жители вовремя сориентируются и подсуетятся, добыча хорошая будет… «АК — сотки» в большой цене, а там и другого добра навалом.
— Главное — ко времени, — согласился Секонд.
Герта, увидев своих, тоже не скрыла облегчения.
— Едем, что ли? Куда?
Она уже окончательно освоилась в своей роли и в этом городе. Со шпаной справилась, с дэпээсниками без шороха справилась, вообразила, что и впредь не растеряется. В принципе, она была права, в этой России милиция подсознательно относится к женщинам за рулём не вполне всерьёз и почти всегда ведётся на всякие приёмчики из репертуара анекдотических блондинок. Герта была как раз в стиле. Чуть посерьёзнее на вид, чем Вяземская «во всей красе», но она же видела, как глазки замаслились и губы раскатались при виде неё у «мента» с напарником.
— А чего это ты, госпожа подпоручик, босиком? — поинтересовался Фёст, садясь в мини-вэне на переднее сиденье, будто обрадовавшись возможности рассчитаться за недавнее панибратство баронессы. — Неужто ножки натёрла? Надо лучше обувь готовить перед выходом на задание. В былое время могли бы и за сознательное членовредительство наказать. Вроде как за самострел…
— Осмелюсь доложить,
— Вот, — грустно вздохнул Вадим. — Швейка в юбке нам только не хватало. Теперь имеем. Ох, доведёшь ты меня когда-нибудь. Боюсь, очень скоро. Ладно, заводи, поехали. Подвези к нашим машинам, а там поедем «союзников» искать. Увидишь «Патриот» № 593, мигни фарами и следуй за ним. Мы втроём, и Глазунова за нами пристроится.
Нашли машины, рассадили девушек по три в каждый «Самшит», оружие спрятали под сиденья. Все были веселы, возбуждены, делились впечатлениями. Темникова, пока они перекуривали перед тем, как ехать, — уж очень больно все истомились воздержанием, и нервов ушло немерено, — спросила в своём обычном стиле:
— Что, господа полковники, заработали скромные девушки по крестику в петлицу? Пока мы с вами запанибрата, ответьте уж. Страх как хочется на балу с «Георгием» покрасоваться. А?
Склонила головку к плечу, глазки в землю и носочком кроссовки асфальт ковыряет.
Секонд хотел поставить её на место, чтоб потом хуже не было, но Фёст был настроен благодушно.
— Что от меня зависит — сделаю. Здесь для всех по ордену у Президента выбью, а у себя — к Вадиму Петровичу обращайтесь.
По городу, слава богу, проехали спокойно. Гаишникам и вообще городской милиции было не до проблем уличного движения, у них сейчас в верхах начинались тектонические толчки, отчётливо ощущаемые «на земле». Так кошки и прочая специализированная живность реагирует на приближающееся землетрясение. Более серьёзные силовые структуры, наверное, пока не имели достаточно сил (простите за каламбур), чтобы перекрывать городские магистрали патрулями или вводить комендантский час. Армия пока в игру не вводилась (или не вступала) вообще. Одним словом — нормальная ретроспектива — «ночь накануне введения ГКЧП». Все к чему-то готовятся, и никто не предпринимает действительно необходимых и неотложных действий. Согласно поговорке, все пока ещё «запрягали», а «быстро ехать» собирались несколько позже.
Секонд поехал на своём «Самшите» с Темниковой и ещё двумя «печенежками», довольный, что те — девушки достаточно скромные и Арина при них воздержится от заигрываний. Фёст с Людмилой остались вдвоём.
— Теперь, значит, вот что у нас выходит, — говорил Вадим. — Доберёмся до места, чтоб не сглазить, камрад Хворостов подтянет туда свою армию, если сумеет, и будет у нас, допустим, полторы сотни штыков, из них наших — шестнадцать. Предстоит прояснить обстановку окончательно, устранить все неясности и шероховатости, и если сложится — начинать действовать. Я свяжусь со всеми, на кого могу рассчитывать, станет ясно — что имеем в натуре. Но пока мы в меньшинстве, а это всегда нехорошо. Помнишь, что Наполеон говорил? «Большие батальоны всегда правы». Сейчас батальон полковника намного побольше нашего. Что из этого следует?