Большие батальоны. Том 2. От финских хладных скал…

Звягинцев Василий Дмитриевич

— Мы вас «У Гиляя» ждём, можешь в окно выглянуть. Для присмотра за гостем… оставь кого-нибудь подипломатичнее…

Эти слова баронесса приняла скорее за похвалу, чем за упрёк.

— Ясно кого. Скажу Секонду, пусть Яланскую из второго взвода возьмёт. В рядовые ей уже не по чину, а «старшей по гарнизону» — как раз. При таких гостях! Да ты и сам бы её назначил, я помню, очень ты её хвалил после очередных «зачётов», — не задумываясь, ответила Герта, давно уже говорившая Вадиму с глазу на глаз на «ты». Ляховы вообще не любили чопорности и официальщины, употребляли это самое простонародное «ты» при каждом допускаемом широко толкуемыми правилами этикета случае.

— Это правильно, молодец. И местная, и в таких сферах вращалась… — Он действительно помнил названную барышню. Ничего

удивительного, одна из самых симпатичных в роте, не считая валькирий, естественно. У неё кто-то из близких родственников в высоких чинах состоял, и сама она, высокая, темноволосая, с подчёркнуто стройной фигурой, Галиной её зовут, до поступления на нынешнюю службу весьма на балах блистала, а одновременно на всевозможных соревнованиях по «офицерскому пятиборью» [11] первые призы брала. И до поры две эти её жизни почти не пересекались. Пока Секонд не начал девичью роту «печенегов» формировать.

11

«Офицерское пятиборье» — почти то же, что у нас называется «современным». Включает стипль-чез, стрельбу (из винтовки на 100 м и пистолета на 25 м), фехтование на саблях, плавание, бег на 3 км.

— А ты, командир, не боишься, что Яланская под шумок Президента вашего соблазнит? Она, кстати, легко сможет. И что тогда?

От того, что предстояло очередное дело, настроение у валькирии поднялось, она даже принялась язвить и острить.

— Это будет их совершенно личное дело. Лишь бы в рамках устава караульной и гарнизонной службы. Проинструктируй от моего имени. И Леонида своего не вздумай сюда брать, как бы не нарывался. Он хоть и местный, но сейчас ему тут совершенно нечего делать.

— Слушаюсь, господин полковник. Мне бы больше понравилось, если б Волович за ней приударил, — вдруг хихикнула Витгефт.

— Жестоко. С её открытой натурой Галина может не просечь, что в нашем мире он просто хам разъевшийся, а не звезда… Ладно, хватит шуточек. А то много себе начала позволять, спасительница…

Это у них тоже была как бы игра для двоих. Взаимной любви на почве этого самого спасения не вышло, но взамен Герта завоевала права как бы младшей сестрёнки, которой многое позволяется, несмотря на её моментами очень откровенное ехидство. И у баронессы хватало ума никому, за исключением Вяземской, такой тип отношений не демонстрировать. Людка не ревнивая, точнее, настолько уверена в себе, что соперниц не боится. Мол, или он её выберет в жены, или так до смерти в холостяках проходит. Знает она, видишь ли! Эти слова Вяземской Герта, между прочим, Вадиму дословно пересказала, да ещё и со своими комментариями. В силу тех же отношений.

— Не беспокойтесь, господин полковник. Ни за Воловича, ни за остальных. Как примет, так и сдаст, по описи. Остальное тоже будет исполнено в точности. Через вахту как прикажете проходить?

— Обычным образом. Впрочем, я встречу. Будешь готова — одним импульсом просигналь Людмиле на блок. Без звука. А я с улицы световым сигналом отвечу. Тогда стойте у двери и ждите.

— Есть!

Сразу после Московского путча, имевшего целью не допустить воцарение Олега и подавленного только с помощью белых офицеров Югороссии, Фёст с Секондом, да и Тарханов, впечатлённый агрессией чеченских и бандеровских боевиков из параллели, согласились, что им крайне необходимы собственные подразделения, способные работать в другой России, Москве прежде всего. Что-то вроде «городских партизан», в стиле шестидесятых годов, группы Баадера — Майнгоф [12] с их «Красной Армией». Там, кстати, процент женщин-террористок был весьма высок, как и во многих других радикальных движениях. А в Россиях, что одной, что другой, таких экстравагантных «любительниц странного» не счесть. От изысканных Засулич и Перовской до отвратительных Каплан и Землячки. А всякие

атаманши Маруськи? И так далее.

12

Баадер Андреас, Майнгоф Ульрика — организаторы левацкой «Фракции Красной Армии», террористической организации, ставившей целью «свержение капитализма в Западной Европе». Действовала в ФРГ и Западном Берлине в 1970–1972 гг. После ареста организаторов «РАФ — Роте армее фракцион» прекратила свою деятельность. Баадер и Майнгоф умерли в тюрьме при невыясненных обстоятельствах.

Тогда и родилась идея укомплектовать хотя бы одно подразделение по «половому признаку». Ведь для подавляющего большинства населения женщины по-прежнему не выглядят источником опасности, кроме разве мусульманских шахидок. А раз так, то и на государственной службе, по другую сторону баррикады, «дамский спецназ» имеет целый букет технических и психологических преимуществ. Некоторое количество девушек и молодых женщин окажутся куда эффективнее мужских групп. На них если и будут смотреть, то с понятными мыслями и чувствами, почти любые их ошибки поведения, вызванные недостаточным знанием местной специфики, проскочат куда легче, чем у крепких парней «призывного возраста». А каковы они в бою — на собственном опыте знает почти каждый женатый мужик, имевший несчастье навлечь серьёзный гнев своей «благоверной».

Чекменёв, а за ним и Император согласились с этим предложением и первое же боевое использование валькирий, как девушек сразу же начали называть с лёгкой руки Фёста, доказало их высокую эффективность. Достаточно сказать, что им обязаны жизнью и сам Чекменёв, и Ибрагим Катранджи, лидер «Чёрного интернационала». После этого первый взвод был развёрнут в полноценную роту численностью сто двадцать человек, и Секонд с Тархановым подумывали о создании ещё трёх. Претенденток хватало, хотя требования к ним превышали таковые в самых элитных подразделениях любого спецназа мира.

За истекший год семёрка валькирий и ещё три отделения их подруг, всего сорок человек, прошли дополнительную, весьма солидную и крайне секретную подготовку для зафронтовой разведки, проще говоря — работы в параллельной реальности. Девушки наизусть запоминали все отличия в политическом устройстве, перемены в городской и подмосковной топографии и топонимике, номера практически всех автобусных, троллейбусных и трамвайных маршрутов. Практиковались в вождении машин по московским улицам, метро знали так, словно по нескольку лет проработали в тамошней службе безопасности движения. Знали, что почём в магазинах, как разговаривать с обычными гражданами, представителями органов власти и криминалитетом. Научились не ошибаться в границах приемлемого насилия при самозащите, умели прикинуться хоть девушками из консерватории, хоть «ночными бабочками», интуристовскими и даже «плечевыми».

Впрочем, по мере того, как события путча отодвигались в прошлое, подёргивались, так сказать, патиной прошлого, руководство к «девичьему межвременному спецназу» охладело, и все заботы и прелести командования этим «патрулем времени», как назвал спецвзвод Фёст, легли на его и на Валерия Уварова плечи. И дело не только в личной заинтересованности. Отважный граф, сам проявивший героизм при спасении Императора, а потом и руководивший одесской операцией, верил в своих «девочек» безоговорочно и не сомневался — придёт время, и они себя так покажут…

Зачёты по «спецподготовке» принимал сам Фёст, и ни одна курсантка не провалила главного испытания — прожить в Москве РФ неделю без денег и документов и вернуться на базу целой и невредимой. «Разборы полётов» потом, конечно, были, но в основном для корректировки допущенных ошибок «нефатального» характера и «обмена передовым опытом».

Особо эта работа активизировалась, когда пошёл в разработку «Мальтийский крест». Тут каждый из причастных сообразил, что кадров сначала нелегальной, а дальше видно будет, работы потребуется много. И соответствующие службы над этим работали.